Кейт выглядела прелестно в легком светло-голубом платье, сшитом по последней лондонской моде – без корсета и фижм, и подчеркивающем естественные очертания фигуры. Ее дядя напоминал взмокшего, но самодовольного лиса, хитро щурившего внимательные глаза. Разглядев собравшуюся в гостиной компанию, они оба застыли в растерянности, и тогда Мэри поспешила навстречу подруге. Следом подошел и ее отец.
– Китти, это мистер Эдвард Айвор, губернатор Бермудских островов, человек, ради встречи с которым я и отправилась в путь, – представила его Мэри, и Кейт присела в глубоком реверансе. – Отец, познакомьтесь: это та самая мисс Маккейн, благодаря которой мы теперь есть друг у друга. – Девушка перевела взгляд на мистера Спенсера, глаза которого тут же тревожно забегали, сделала паузу, а потом без всяких эмоций добавила: – А это – мистер Спенсер, ее дядя и опекун.
– Однако, поистине удивительная история! – как ни в чем не бывало улыбнулся тот, отвешивая приветственный поклон губернатору. – Рад нашему знакомству, сэр. Значит, юная мисс, которой я оплатил билет на корабль и о которой заботился все это время, ваша дочь? Господь всемогущий, я и предположить не мог… как говорится, неисповедимы и запутанны дороги судьбы! Надо думать, капитан Айвор – тоже ваш родственник?
– Мой сын, – Эдвард Айвор сделал знак Роберту, чтобы тот подошел ближе. Мэри видела, как ее брат напрягся, с какой неохотой сделал эти несколько шагов… и как жадно взглянул на сразу же опустившую глаза Кэтрин. Ей не терпелось открыть подруге правду, объяснить, почему капитан был вынужден избегать ее общества, но сейчас она не могла это сделать. Быть может, если им с Кейт удастся хоть на минуту остаться наедине…
– Мистер Бэнкс, миссис Бэнкс и мисс Бэнкс, – возвестил дворецкий.
Кейт вопросительно приподняла бровь и обернулась.
В гостиной появилась немолодая супружеская пара – низенький полноватый джентльмен в такой же военной форме, какая была на губернаторе, из чего можно было сделать вывод, что лучший друг Эдварда Айвора также закончил службу в чине лейтенанта, и строгая худощавая дама, туго затянутая в корсет, отчего фигура ее казалась прямой как палка и совершенно плоской. Следом вошла девушка, внешне напоминавшая мать: светловолосая, с милым, но совершенно невыразительным лицом, бледно-голубыми глазами и как будто обиженно поджатыми губками. Заметив Мэри и Кейт, она окинула их быстрым взглядом и сжала губы так, что они стали похожи на тонкую линию.
Губернатор представил семейству Бэнксов свою дочь и остальных гостей, после чего джентльмены собрались в одной части комнаты за небольшим столом, куда подали холодный чай, виски и сухой херес, а женщины – в другой, возле окна, где стояли диван и два кресла. И если с мужской половины доносился смех и веселый гул голосов, то на женской повисла неловкая пауза.
– Стало быть, вы незаконнорожденная? – наконец прервала молчание миссис Бэнкс, пристально глядя на Мэри.
– Нет, – ответила девушка, – я родилась в законном браке и переехала сюда после смерти матушки. – Она не знала, что еще сказать, и, не желая вдаваться в подробности, сменила тему: – Я из Шотландии, а мисс Кэтрин – из Хартфордшира. Мы познакомились в дороге и плыли вместе на корабле.
Мать и дочь вежливо кивнули. Снова возникла пауза. Говорить было не о чем.
– А как ваше имя? – спросила Кейт, разглядывая давно вышедшее из моды, по лондонским меркам, серое платье мисс Бэнкс и ее слишком скромную, будничную прическу. Похоже, ей от природы достались волнистые волосы; так зачем было портить свою и без того неяркую внешность, убирая их в безвкусный пучок? И этот корсет, превращающий ее в такую же палку, как миссис Бэнкс, без малейшего намека на приятные мужскому глазу округлости... Пожалуй, с такими нарядами и прической бедняжка нескоро сумеет найти свое счастье.
– Меня зовут Кандида, – словно прочитав ее мысли, с вызовом ответила девушка, – в честь святой Кандиды Английской, в день памяти которой я родилась[2].
Кэтрин едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Имя у девушки оказалось еще более нелепым, чем ее платье. К тому же, насколько она помнила, в книгах по естествознанию этим именем на латыни называли то ли дрожжи, то ли грибы.
– Я помолвлена с мистером Робертом Айвором, – добавила мисс таким тоном, будто сообщала о полученном ею наследстве в сто тысяч фунтов. И тут же поинтересовалась: – А с кем помолвлены вы?
Кейт недоуменно заморгала, пытаясь осознать услышанное. Потом повернулась к Мэри – та кивнула, подтверждая слова мисс Бэнкс.
– Ни с кем, – слегка растерялась она.
– В вашем возрасте давно пора выйти замуж или хотя бы обзавестись женихом, – с усмешкой проговорила Кандида, но Кейт уже оправилась от полученной новости и рассмеялась: