Дома оказалось так же холодно, как на улице. И очень, очень скучно. Пока папа пытался прогреть замёрзший дом, я то и дело проверял телефон, в котором Интернет почти не теплился. Чипс, вдоволь подкрепившись, сопел на диване.
– Я так с ума сойду от скуки! – заявил я вскоре.
– Давай сами ролики снимать, – предложила Яна. – Как раньше.
– Младшая сестрица – это не так уж и плохо, – пришлось признать мне. – За дело!
Мы целую вечность пытались научить Чипса ходить на задних лапах или хотя бы просто постоять секунду. Кот шипел, кусался, а потом и вовсе забрался под шкаф.
– Не видать тебе всемирной славы! – возмущённо фыркнул я, устав от борьбы. – Слушай, Ян, я вспомнил один флешмоб в Сети. Надо бы повторить.
Бросился на кухню и включил чайник.
– Помнишь штуку с кипятком на морозе?
На красивых фотках, которые зимой выкладывал каждый уважающий себя блогер, клубился морозный воздух, а арка из кристаллов льда сияласолнечными искрами. Яна сказала, что помнит, только не очень понимает, в чём суть эксперимента.
Я налил в кружку кипятка и, как был, в домашнем костюме и тапках, бросился на улицу.
– Не тормози! – крикнул я на бегу. – Включай камеру.
Яна подхватила телефон и сломя голову бросилась за мной.
Я выскочил на вычищенную дорожку, плеснул над головой кипятком и с трудом увернулся от летящих на меня капель.
– Что за дела? Вода должна застыть! Не снимай пока, дубль два!
Следующие несколько дублей тоже не увенчались успехом.
– Мороз должен быть хотя бы 25 градусов, чтобы всё получилось, – на крыльце появился папа с дымящейся чашкой кофе. – Это удивительно, но на сильном морозе кипяток махом замерзает, причём гораздо быстрее, чем холодная вода, и превращается в красоту. А теперь марш домой, иначе новогоднюю ночь проведёте с горчичниками и вареньем. В начале января обещают похолодание, попробуем ещё раз провернуть этот фокус. Голодные? Я задумал котлеты пожарить. Магазинные¸ но всё же еда…
Мы поняли, что страшно проголодались.
– Ура котлетам! – завопили мы, забегая домой.
Из-под ног с шипением отскочил потерявший бдительность Чипс. Я со зловещим хохотом бросился за ним на второй этаж. Яна, конечно же, следом. Так мы носились, пока не оказались на кухне.
Папа уже поставил сковородку на плиту и налил немного масла. И тут в спальне наверху зазвонил телефон.
– Это, наверное, мама! У неё как раз дежурство закончилось, – обрадовался папа и тоже понёсся по лестнице.
Чипс, только облегчённо выдохнувший, снова бросился наутёк.
– О, я кое-что вспомнил! – Я крутанулся на пятках, посмотрел на нагревающуюся сковородку и потёр ладони. – Сейчас ты ахнешь, – пообещал я сестре. – Это точно должно сработать!
Взял зажигалку и поднёс к сковородке. И без того нагретое масло загорелось.
Яна охнула и стала снимать крупный план.
– Это ещё не всё. – Я подмигнул в камеру и плеснул на пламя воду.
Бабах!
Пламя взметнулось к потолку, обдав нас жаром.
– А-а-а! – завопила Яна, непроизвольно отбросив телефон в сторону.
Потолок чернел зияющей пастью жуткого оборотня, огненные языки лизали занавеску.
Папа появился, как настоящий супергерой. Сковородку он засыпал содой из коробки поблизости, сдёрнул занавеску и затоптал ногами. Потом обхватил рыдающую Яну и прижал к себе. Я смотрел на них из угла, боясь подойти.
После папа долго успокаивал нас и кормил сладостями. Даже ругать особо не стал, потому что понимал, что мы сами наказали себя.
– Предлагаю провести эти каникулы без телефона, – предложил он в конце концов.
– Тем более я его куда-то… потеряла, – всхлипнула Яна.
– Ты ни в чём не виновата. Давно мне надо было вам объяснить, что ролики из Интернета не только полезными для учёбы бывают, но и вред наносят. Помните, как выглядит наш мозг? – Папа достал с полки учебник. – Вот эта большая область называется префронтальной корой. Окончательно она развивается только в юношеском возрасте, тогда и формируется критическое мышление. А до этого нам кажется, что всё, что в Интернете показывают, – правда. А ещё во время просмотра коротких роликов вырабатывается гормон счастья, и нам хочется постоянно его подпитывать.
– Как наркоманы становимся, – вздохнула Яна, вспомнив, как мы перестаём реагировать на происходящее, уставившись в экран.
– То есть больше не видать нам никаких телефонов, пока кора не сформируется? – с трудом выдавил из себя я.