Фёдор, из всего сказанного понявший только то, что он едет домой, с готовностью кивнул.
— Вот и ладненько, — несколько смягчив тон, вымолвил Попович. — Поднимайтесь с пола, снимайте шубу и — за мной.
Сивцов с кряхтеньем поднялся, с сожалением снял тяжёлую шубу и только тут, думая, куда бы её положить, заметил лежащую на полу Ригу.
— Регина Романовна? — радостно удивился такому неожиданному соседству Фёдор. — Что вы здесь делаете? Вас тоже поймали?
Ресницы Риги дрогнули, глаза слегка приоткрылись и с трудом сфокусировались на Сивцове. В следующее мгновение в них отразился такой вселенский ужас, что Попович, едва взглянув на раненую, схватил Фёдора за локоть и быстро потащил его за собой на улицу.
Губы Регины, оставшейся лежать на полу в обществе пьяного Поршня, бессильно кривились, пытаясь произнести хоть слово, но из её горла вырывалось лишь слабое сипение.
Регине Романовне Красновой, верной боевой подруге Трофима, спланировавшей и осуществившей не один десяток рискованных акций, было страшно.
В то же время находящемуся рядом с ней Поршню было хорошо.
Объединяло лежащих на полу с этой минуты лишь одно — предстоящая поездка в столицу.
В институт судебной психиатрии имени Сербского.
— Правда, что это ты ей челюсть сломал? — спросил Попович на улице, до сих пор находясь под впечатлением безумного взгляда Красновой.
— Я случайно, — быстро сказал Сивцов. — Меня уже спрашивали.
Они вышли за ворота дачи и пошли по накатанной в снегу дороге. Фёдор стал мёрзнуть без шубы, и они прибавили шагу.
— А Турист живой? — поинтересовался Сивцов у провожатого.
— Живой, — ответил Попович. — Щёку чуть-чуть царапнуло.
— А что ему будет? — не отставал Фёдор.
— Премию выпишут! — рявкнул капитан. — Лет пять, с довеском! Перестань задавать глупые вопросы. Чего тебе Николаев этот дался?
— Так, — пожал плечами Сивцов. — Хороший он…
— Ты тоже хороший! — успокоил спутника Семён. — Обалдуй.
Впереди показался старенький микроавтобус.
— Это наш? — спросил, стуча зубами, Фёдор.
— Наш, — подтвердил Попович.
Когда до машины оставалось шагов десять, пассажирская дверь «РАФика» распахнулась и на снег спрыгнула Амина. Она сделала несколько неуверенных шагов навстречу идущим и остановилась.
— Живой… — тихо сказала она, улыбаясь, но по щекам её потекли слёзы. — Живой, гадина такая…
Когда Сивцов с капитаном подошли к ней вплотную, женщина всё-таки не выдержала и, бросившись мужу на шею, разрыдалась от души. Фёдор, смущённый вниманием окружающих, неловко гладил жену по голове и стучал зубами от холода.
— Господи, да ты же замёрз! — опомнилась Амина через минуту. — Пойдём в салон.
В машине, кроме водителя, был ещё напарник Поповича, два незнакомых Сивцову милиционера и какой-то по-спортивному одетый мужик с рассечённым лбом, почему-то закованный в наручники.
— У-у, сука! — зло сказал мужик, едва завидев Фёдора. — Хрен тебе, а не Папа, понял? Это я его, я! Так Резо и скажешь, шакал! — и он резко, каркающе рассмеялся.
— Вы что, знакомы? — нахмурился Семён, глядя на Сивцова.
Фёдор недоумённо покачал головой.
— Да он, Сеня, как в себя пришёл, так сразу заговариваться начал, — махнул рукой на «спортсмена» Витя Синельников. — Так что не обращай внимания. Только что, буквально перед вашим приходом, предлагал нам послушать, как птицы в лесу разговаривают, представляешь? И ещё посмеяться уговаривал всех вместе, чтобы жизнь продлить, о как! То ли обдолбанный, то ли от контузии у него ум за разум слегка заскочил… Это ж надо — с птицами разговаривать! Поехали, Вадимыч, вроде все в сборе.
Вадимыч уютно заворчал и начал маневрировать на узкой заснеженной колее.
Амина взяла руку мужа в свою, но, наткнувшись на инородный предмет, удивилась:
— Что там у тебя, Федя? Царапается…
— А, это? — Сивцов несколько секунд лихорадочно искал наиболее подходящий ответ и, наконец, нашёл: — Это тебе, Амина. На память.
С этими словами Фёдор торжественно вручил супруге снятое с большого пальца левой руки изящное стальное колечко.
Кольцо от оборонительной гранаты Ф-1.
Унесённые ведром
Через месяц праздновали день рождения Фёдора. Обычно Сивцовы отмечали семейные торжества в узком домашнем кругу, но на этот раз Амина настояла на расширенном варианте застолья.