«Хорошо! — думал Фёдор, постепенно отогреваясь. — Жалко только, Амина не знает, что у меня всё в порядке».
Он неожиданно загрустил.
«Неужели я больше никогда не увижу её? — растерянно подумал Сивцов. — Так и будем: я в подполье, а она — одна дома…»
Ему стало вдруг очень одиноко и плохо, но тут Фёдор вовремя вспомнил старый телесериал «Семнадцать мгновений весны» и моментально воспрял духом.
«Правильно! — похвалил себя беглец. — И как я сразу не догадался? Будем встречаться с Аминой в каком-нибудь ресторане или кафе! Только обязательно за разными столиками, чтоб не догадались. Ефим от зависти лопнет!»
Почему сослуживец Сивцова Ефим Бабурин должен был бы лопнуть от зависти, узнав, что Фёдор тайно встречается со своей женой в ресторане, в мыслях беглого каторжанина не объяснялось.
— Слушай, Турист, — спросил он неожиданно для себя. — Здесь поблизости есть какой-нибудь ресторан?
— Ну ты, Быня, даёшь, — заржал его сосед по сиденью. — Мы от ментов на километр отъехать не успели, а он уже кабак ищет! Выпей водки, если приспичило, вон, у пацанов имеется.
— Да нет, мне не для этого, — досадливо поморщился Сивцов. — Для другого дела ресторан нужен.
— Для какого ещё другого? — натурально изумился Турист. — Ресторан, он и в Африке ресторан…
— Чтоб с женщиной одной встретиться, — доверительно сообщил Фёдор своему подельнику, чем едва не довёл того до печёночных колик. Турист хохотал минуты три без перерыва, откинувшись на спинку сиденья, чем несказанно обидел Фёдора.
«И что я такого сказал? — надувшись, думал Сивцов. — Вроде бы ничего особенного, а человек вон как радуется».
— Уф, — сказал Турист отсмеявшись. — Кто о чём, а вшивый — о бане. Ну спасибо, Быня, повеселил, напряги лишние снял, аж полегчало… — он открутил пробку с бутылки водки, которую взял у сидящих впереди, и сделал несколько солидных глотков. Затем протянул бутылку Фёдору: — На, расслабься. Дай только до места добраться, там тебе всё будет: и водка, и женщины с ресторанами, и ещё много чего, — он довольно ухмыльнулся.
Сивцов взял бутылку, сделал маленький глоток, закашлялся и спросил:
— А куда мы будем добираться? — он вернул водку обратно.
— Сейчас — до железнодорожной станции, — объяснил Турист охотно. — Не на ту, куда нас на этап везли, а чуть дальше. Там сортировочная — грузовые составы формируют. Вот мы и поедем в грузовом вагоне, вместе с мотоциклами.
— С чем? — удивился Сивцов.
— С мотоциклами, — радостно подтвердил Турист. — Полный вагон мотоциклов в заводской упаковке. Нужному человеку уже заплачено, нам остаётся только в вагон залезть. Его вместе с нами снаружи опломбируют и — ту-ту-у! — он довольно посмотрел на Фёдора. — Ловко? Трофим дерьма не придумает!
— А как мы сойдём с поезда? — осторожно поинтересовался Фёдор. — Нам разрешили пломбы срывать?
— Ты чё-то, Быня, сегодня всё шутишь и шутишь! — восхитился собеседником Турист. — Сорвём всё к чёртовой бабушке, да и спрыгнем на ходу. Потом пусть что хотят, то и думают: мало ли хулиганов на разных станциях ходит?
«Похоже, они не слишком уважают законы, — забрезжило у Сивцова в мозгу. — Надо быть с ними настороже: ещё втянут в какую-нибудь историю, а потом Амине будет за меня стыдно».
— А долго идёт поезд? — спросил он чтобы отвлечься от невесёлых мыслей.
— Больше суток ехать будем, — вздохнул Турист. — Ничего не поделаешь: придётся потерпеть.
— Но мы же замёрзнем! — задохнулся от глупости плана Фёдор. — А потом умрём от голода!
— Не умрём, — не испугался Турист. — Хавки нам с собой дадут, тёплой одежды тоже. Ещё спальные мешки будут тёплые, но они должны уже в вагоне лежать. А в пути водкой греться будем, — он заговорщицки подмигнул будущему спутнику. — Не боись, Быня, не слишком большая цена за свободу!
К сортировочной подъехали, когда уже совсем рассвело. Все выскочили из тёплых машин и быстро пошли вдоль железнодорожных составов. Фёдор скосился на вышедшего из второго автомобиля Мальборо — тот был бледен и двигался ещё не очень уверенно.
«Ну надо же, как человека напугал, — сокрушался Сивцов по дороге. — Надо бы перед ним извиниться: всё-таки ещё сутки вместе ехать».
У одного из вагонов их поджидал нервно переминающийся с ноги на ногу тучный человек в форме железнодорожника.