По самым скромным подсчётам, против «бешеного барона» выдвигалось тысяч пятнадцать красных бойцов, не считая резервов. То есть превосходство было почти четырёхкратное, а в артиллерии и пулемётах просто подавляющее. Семёновский военачальник достоверно знал об этом из допросов пленных. И он понял, что путь на север, к Байкалу, ему наглухо закрыт.
Понял белый генерал и другое: красное командование плохо работало на штабных картах. Его конную дивизию почему-то спешили взять в кольцо больше пехотой, чем кавалерией. Да ещё отяжелённой артиллерией и большими полковыми обозами.
Унгерн осознал, что единственный путь отхода лежит в Монголию. И только туда. Однако сопровождавшие его ламы-прорицатели «при помощи расписаний счастливых и несчастливых чисел, созвездий на ночном небосклоне, астрологических таблиц и трещин на бараньих лопатках» настойчиво рекомендовали ему наг ступать в направлении железнодорожной станции Мысовая:
— Звёзды показывают направление твоему войску прямо на север, господин цин-ван. Благословенный путь лежит прямо по той долине, что открыта небом твоему взору.
— Но там главные силы красных. Их больше в несколько раз, чем я имею воинов. Проверьте ещё раз ваше прорицание.
— Мы его уже проверили, господин цин-ван.
— И что говорят новые гадания?
— Трещины на бараньих лопатках говорят, ты должен наступать на не известное для нашего глаза селение под русским названием Мысовск. Он стоит на берегу большого озера Байкал. Там по дороге бегают железные кони.
— А что говорят ваши астрологические таблицы?
— Они полностью подтверждают результат гадания твоих верных лам. Доверься их мыслям, цин-ван.
— И что, ваше прорицание подтверждается таблицами счастливых и несчастливых чисел?
— Да, господин. И они указывают тебе только одну тропу войны. На север, через горы Хамар-Дабана.
— Но два месяца назад под Кяхтой вы говорили мне, что надо выждать и не бросаться сломя голову в сражение.
— Тогда звёздный небосклон показывал нам совсем иное веление неба. Ты мог сам убедиться в этом, когда мы гадали на костях у костра в твоей ханской юрте.
— Значит, небо велит идти войной только северным путём?
— Да, цин-ван. Тебе надо идти только на север. Вон по той долине среди горного леса. В Монголию возвращаться не надо. Звёзды нам об этом пути ничего не сказали.
— Хорошо, я буду думать...
Однако времени на обдумывание не оставалось. Надо было что-то решать, пока не поздно. Промедление грозило кольцом окружения. К тому же учёные ламы на следующую ночь сами помогли барону Унгерну фон Штернбергу принять решение на отступление к границе. Большая часть их дружно сбежала из походного лагеря неизвестно куда. В дивизионном штабе заговорили:
— Уж не чекисты ли из штаба пятой армии заслали нам этих прорицателей...
— Под Троицкосавском наступать не советовали. А здесь — только вперёд на пехоту и пушки красных...
— Зря наш барон так безоглядно доверяет этим ламам-прорицателям...
Унгерн стал осознавать всю опасность западни, которую уготовила ему противная сторона. Перебежчики, пленные и местные жители в один голос заверяли, в Забайкалье сегодня нет ни японских войск, ни отрядов атамана Семёнова. Унгерн один сражается здесь против Советов. Позднее, на одном из допросов, «бешеный барон» скажет:
— Пал духом я только на Гусином озере.
— Почему именно там, а не в другом месте? Например, на Джиде?
— Потому что именно там от меня сбежали мои ламы-прорицатели. Уж не к вам ли?
— Нет, не к нам. В наших штатах служителей культа Будды нет...
Азиатская конная дивизия отступала столь же быстро, как и наступала. Недавний казачий сотник-забайкалец демонстрировал вождение конницы с большим знанием дела. Но теперь всецело доверялся разведке, а не ламам. Впрочем, их подле него осталось всего несколько человек. Все они были монголами из степных дацанов. Бежали только ургинские и бурятские ламы-прорицатели.
Унгерн уходил к границе по западному берегу Гусиного озера, который из-за своих лесов позволял совершать марш-броски с большой скрытностью. Здесь на него и стала наседать красная кавалерия в лице Кубанской дивизии и партизан Щетинкина, имевших дюжину пулемётов. Бывший сибирский плотник и штабс-капитан старой русской армии тоже знал тактику действий конницы. Он правильно угадал ход белого барона и раньше его повернул от Гусиного озера, торопясь закрыть врагу выход из долины реки Джиды.