— Будет тебе пить нашу кровь! Пей теперь свою!..
Казак быстро выхватил наган и в упор выстрелил в голову Резухину. Толпа с криками в панике бросилась к своим лошадям с явным намерением ускакать от этого места. Но один из заговорщиков, полковник Костерин, принял быстрое решение:
— Бригада! Стройся по сотням! Стройся!..
Слова команды привычно привели военных людей в себя. Паника в считанную минуту улеглась, и полки по сотням вновь застыли на своих местах. Полковник Костерин отдал новые команды. Резухину быстро вырыли могилу и безо всяких почестей закопали, не забыв, однако, установить на свежей могиле наспех сколоченный крест из срубленного тут же деревца.
Костерин, окончательно взяв командование резухинской бригадой на себя, отдаёт окружившим его полковым и сотенным офицерам приказ за приказом:
— Немедленно послать в первую бригаду гонца с моей запиской. К полковнику Эвфаритскому, нашему товарищу.
— Кого послать?
— Лучше надёжного солдата из татарской сотни. Пусть скажет, если его задержат люди Бурдуковского, что сильно заболел и я его послал в госпиталь к. доктору Рибо.
— Куда пойдём сами, господин полковник?
— Бригаде принять походный порядок. Выступаем немедленно к бродам через Селенгу. Оттуда пойдём на восток, в Маньчжурию.
— А как же наши из первой бригады?
— Мы их будем ждать на селенгинских бродах два дня. После этого походным порядком в Маньчжурию, севернее Урги.
— Но там нам путь могут преградить красные монголы.
— Они нам не помеха. Смахнём с пути...
Костеринский гонец нагнал унгерновскую бригаду на привале вечером 21 августа. Но «проскочить» в расположение дивизионной пулемётной команды, которой командовал полковник Эвфаритский, казак-татарин не сумел. Его задержал часовые из Бурятского полка. Поскольку они и задержанный говорили по-русски плохо, последний не смог им объяснить, что прибыл в дивизионный госпиталь.
Буряты, следуя приказу приводить к барону всех задержанных, обезоружили мнимого больного и повели его к палатке Унгерна. Казаку-татарину удалось незаметно проглотить записку — маленький клочок бумаги с карандашной записью. При виде свирепого цин-вана посланец заговорщиков окончательно потерялся:
— Ты кто таков?
— Солдат четвёртой татарской сотни из бригады генерала Резухина, ваше превосходительство.
— Как здесь оказался?
— У нас ночью был бой, и я потерялся в степи.
— Значит, убежал! С кем был бой?
— Не знаю, господин генерал. Может, с красными, а может, и с монголами. В темноте не видно было, с кем стрелялись.
— Кажется мне, что ты врёшь. Бурдуковский, посади татарина под арест. А утром выбей из него палками всю правду...
Случайным свидетелем этой сцены оказался командир четвёртого полка дивизии полковник Марков, один из главных заговорщиков. Он сразу известил о случившемся Эвфаритского, который находился в это время в расположении своей пулемётной команды:
— Это точно гонец от резухинцев. Значит, бригада уже в наших руках.
— Там всё ясно. А вот у нас плохо. Арестованный утром «бамбука» Бурдуковского точно не выдержит. И выложит всё, как есть, барону.
— Согласен. А тот бросит свою бригаду на резухинцев и подчинит их себе.
— Значит, надо действовать немедля. Завтра будет поздно...
Эвфаритский послал по полкам нескольких верных пулемётчиков с предложением офицерам-заговорщикам собраться в палатке начальника дивизионного госпиталя. Он по своему положению был вне всяких подозрений. Сбор был произведён быстро. Только начался разговор, как прибыл второй гонец из резухинской бригады, тоже казак-татарин. Его на всякий случай послал полковник Костерин, который решил подстраховаться. Теперь в первой бригаде узнали о происшедших сутки назад событиях:
— Там всё получилось удачно. Нам надо выступить немедленно.
— Правильно. Обстановка сегодня самая благоприятная.
— Благоприятная? Почему?
— Барон обычно ставит свою палатку среди майханов монгольского дивизиона и людей Бурдуковского. А сегодня вечером цэрики почему-то разбили свою стоянку южнее лагеря, отдельно от наших полков.
— Может быть, барон что-то заподозрил?
— Вряд ли. Тогда бы монголы-телохранители стерегли его, а не бурдуковские экзекуторы. Которые «бамбук» держат в руках лучше, чем винтовку.
— Нам везёт. Прикончим барона без лишнего шума и крови.
— И сразу поведём бригаду на соединение с Костериным. Он пишет в записке, что будет нас ждать двое суток у бродов через Селенгу. На её правом берегу.