— Понятно. Вижу у вас на груди солдатский Георгиевский крест. Это похвально. Ваше офицерское звание?
— Казачий сотник.
— Где хотели бы воевать против Германии? В каком роде войск? В кавалерии, надеюсь?
— В ней, ваше превосходительство. В казачьей коннице.
— Вы уже служили в казаках, барон?
— Да. В забайкальских Аргунском и Верхнеудинском, в Амурском казачьем полках.
— Что ж, весьма похвально. В каких войнах участвовали на Востоке?
— Волонтёром в Русско-японской и монгольско-китайской.
— Молодцом. Хороший послужной список для молодого офицера. В каком казачьем войске, барон, вы хотели бы послужить государю-императору в эту войну?
— Ваше превосходительство. Я прошу, чтобы мне высокое начальство великодушно предоставило возможность вернуться в ряды Забайкальского казачьего войска.
— В какой именно полк? Ваше личное пожелание?
— В любой, где есть вакансия сотника. Я хочу быть на войне...
Послужной список в Первую мировую войну сотника Унгерна-Штернберга, к сожалению, время не сохранило. А быть может, просто этот документ до сих пор ещё не найден. И рано или поздно его найдут как свидетельство доблести, проявленной на большей войне рядовым казачьим офицером с удивительной и противоречивой жизненной биографией.
На войну Роман Фёдорович отправлялся из Ревеля в один день со своим кузеном Фридрихом Унгерном-Штернбергом, офицером, но только армейским, пехотным. Их пути расходились на перроне ревельского вокзала, переполненного людьми в военной униформе:
— Ты куда получил назначение, Фридрих?
— Во вторую армию генерала Самсонова. Она сейчас сосредотачивается против Восточной Пруссии. Будем наступать на кайзеровцов. А ты, Роман? Что записано в твоём предписании?
— Первый Нерчинский казачий полк Забайкальского войска. Он, как мне сказали, уже погрузился в эшелоны и скоро прибудет в действующую армию.
— Значит, можем встретиться с тобой в Восточной Пруссии? В Кёнигсберге, скажем?
— Вполне вероятно. У меня назначение в войска Северного фронта, как и у тебя. Желаю удачи на войне, Фридрих.
— И тебе, Роман. И подвигов, о которых ты мечтал и в Маньчжурии, и в твоей заветной Монголии.
— Не забывай, дорогой кузен, что один из наших предков прославил себя крестоносцем под стенами Иерусалима. Он сражался рядом с английским королём Ричардом Львиное Сердце.
— Ныне британцы вновь наши союзники...
Фридрих Унгерн фон Штернберг войну не переживёт. Он разделит трагическую судьбу самсоновской армии, как многие тысячи её бойцов — нижних чинов и офицеров, как сам командующий. В бою под городком Сольдау, в котором германцы каждое каменное строение умело превратили в огневую точку, пехотный полк, в котором служил барон Фридрих Унгерн-Штернберг, был, попросту говоря, уничтожен.
Когда остатки полковых батальонов пошли в штыки, на прорыв из вражеского кольца, в первых рядах бежал и кузен белого генерала Унгерна. Плена ему удалось избежать, но пулемётной очереди в упор нет. Немецкие пулемётчики, надёжно укрывшись в добротно сложенном из дикого камня амбаре, короткими очередями косили русских пехотинцев, пытавшихся добежать по полю до спасительной лесной опушки на окраине Сольдау...
Роману Унгерну начало войны тоже пришлось провести в Восточной Пруссии. Там он получил своё первое боевое ранение — пулевое, но от госпитализации наотрез отказался, разорвав на глазах полкового начальства предписание убыть на ближайшую железнодорожную станцию, где стоял санитарный поезд. Поступок сотника не осудили, даже наоборот, одобрили:
— Не для казачьего офицера месячная прогулка по железной дороге под присмотром сестры милосердия...
Войну сотник Унгерн начал в рядах 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска. Полк входил в состав Уссурийской казачьей дивизии, которая по случаю войны была развёрнута из Уссурийской казачьей бригады, дислоцировавшейся в Приморье. Кроме нерчинцев, в дивизию входили Уссурийский казачий полк, Приморский драгунский полк и 1-й Амурский казачий полк, позже заменённый на 2-й Амурский. Дивизионной артиллерией был 10-й конно-горный дивизион.
Уссурийская казачья дивизия являлась единственной в русской армии, составленной из казаков трёх войск, дополненных единственной регулярной кавалерийской частью, расквартированной восточнее Байкала: безномерным Приморским драгунским полком с его равной маньчжурской биографией. В Великую войну, трудно сыскать регулярный полк кавалерии — драгунский, уланский или гусарский, который мог бы помериться славой с приморцами, квартировавшими в селе Новокиевском под Владивостоком.