— Господин цин-ван. Мой начальник повелел сообщить вам о том, что в местности Богодур-Цаган-Тушету-ycy появились отряды гаминов. Их много.
— Пешие или конные?
— Больше пешие. Конных солдат мало. Идут на юг от Маймачена. Медленно идут.
— Отрады китайцев большие?
— Больше войска Баяр-гуна в несколько раз. Человек по двести, а то и триста.
— Что просил передать мне Баяр-гун, верный слуга Богдо-гэгена?
— Он сказал, что не может сразиться с гаминами. У нас почти нет ружей. А у тех, кто их имеет, совсем мало патронов.
— Баяр-гун должен хорошо знать китайцев. Пусть без боя заставляет их сдаваться в плен и складывать перед цэриками свои винтовки.
— Но как это сделать, господин цин-ван?
— На войне нужна военная хитрость. Пусть напишет китайским офицерам, которые командуют отрядами, грозное письмо от моего имени. Или они складывают оружие, или степь станет для них могилой.
— Будет исполнено, господин цин-ван. Ваш совет передам Баяр-гуну слово в слово...
Предводитель отрада монгольских конников оказался прекрасным исполнителем совета великого батора. Он написал грозное письмо начальнику двух передовых отрядов гаминов полковнику Шэн Чэнцаю. Тот принял предложение «пойти в плен» и приказал своим солдатам сложить оружие. Его примеру последовали ещё несколько командиров китайской пехоты, больше всего боявшиеся в степной войне неизвестности. И одного имени русского генерала барона Унгерна. В общей сложности в плен Баяр-гуну сдались больше тысячи человек солдат и офицеров.
На радостях от военной удачи Баяр-гун послал нового гонца к цин-вану Унгерну. Но теперь уже не за советом, а с победной вестью:
— Баяр-гун просит передать, что уже несколько отрядов гаминов испугались письма от вашего имени, господин цин-ван, и сложили оружие.
— Молодец, Баяр-гун. Где винтовки и патроны китайцев?
— Они розданы всадникам. А большая часть погружена на верблюды, караван уже идёт в Ургу.
— Хорошо. Много среди пленных офицеров?
— Почти столько же, сколько людей в отряде Баяр-гуна.
— Как ведут себя пленные гамины?
— Большинство их после сдачи оружия разбежались по степи. У нас нет людей, чтобы их ловить повсюду.
— А те, что остались, как себя ведут?
— Они просятся в солдаты к Богдо-гэгену. Хотят служить в армии Халхи. И именно в нашем отряде.
— Передай своему начальнику, что я разрешаю китайцев-добровольцев принять в его отряд. Пусть вернёт им винтовки. Но при этом присматривать за ними повнимательнее.
— Но ведь, господин цин-ван, они клянутся верно служить хутухте.
— Да они уже раз изменили клятве верными быть своему правительству в Пекине. Могут изменить и Богдо-хану...
Унгерн после блестящего разгрома войск генерала Го Сунлина поспешил к Урге, чтобы защитить её от другого противника — Чу Лицзяна. Прибыв в столицу Халхи, барон застал её в страшной панике: там уже знали подробности кровавых расправ китайцев с жителями Кяхтинского Маймачена. В храмах Урги служили молебны: ламы днями и ночами призывали силы небесные защитить Богдо-гэгена и его верноподданных. В городе под ружьё встала почти вся мужская половина русской колонии. Во главе ополченцев были колчаковские офицеры.
Когда походная колонна Азиатской конной дивизии вошла в город, войск в нём, за исключением личной гвардии Богдо-гэгена уже не было. Отряды монголов и русских ополченцев-колонистов выступили навстречу авангарду генерала Чу Лицзяна, чтобы преградить ему путь до прихода Унгерна. Роман Фёдорович остановил своего коня у входа в дивизионный штаб лишь на несколько минут, вызвав к себе дежурного:
— Хорунжий, где все войска?
— Ушли навстречу генералу Чу Лицзяну, господин генерал.
— Почему не послали за мной?
— Как не послали? Послали несколько разъездов из халхинцев. Ни один из них пока не вернулся в Маймачен.
— Плохо ищут. По какой дороге наступают на Ургу китайцы?
— Цэрики от Богдо-хана сказывали, что идут гамины то ли по Кяхтинскому тракту, то ли по Улясутайскому. Точно не знали, господин барон.
— Выпороть бы тебя, хорунжий, вмести с ханскими цэриками за такую службу, да времени нет.
— Господин генерал...
— Молчи, если виновен. Всех, кто есть в штабе, — на коней. И догоняйте дивизию без промедления...