В тот момент, когда он снимает с меня смертельную ловушку, я принимаю сидячее положение и свирепо смотрю на него.
— Тебе придется продолжать гадать, потому что ни за что на свете ты этого не узнаешь.
Миша мрачно усмехается, затем указывает на мат.
— Время для спарринга, моя маленькая лань.
— Прекрати называть меня так, — огрызаюсь я, идя к мату.
Когда я поворачиваюсь лицом к Мише, мои ноги подкашиваются, и я неожиданно и быстро падаю. Он оказывается на мне прежде, чем я успеваю застонать, и мои руки оказываются зажатыми над головой.
Приблизив свое лицо к моему, он рычит:
— Никогда. Ты все еще пуглива, как маленькая лань.
— Да, но я не твоя. — Когда он наклоняет голову, я усмехаюсь: — Ой, точно. Я научилась говорить по-русски. — Вырываясь из его хватки, я поднимаю голову и шиплю: — Я никогда не буду твоей.
На его губах появляется улыбка, и могу поклясться, что он выглядит возбужденным от того, что я говорю ему, что никогда не буду принадлежать ему.
Наклоняясь ближе, чтобы я почувствовала его дыхание на своих губах, он спрашивает:
— Это вызов, моя маленькая лань?
Господи, его не переубедить.
А мой живот трепещет как сумасшедший, в то время как жар разливается у меня между ног.
Это безумие.
Я поднимаю колено и бью по нему, но это почти не сдвигает мужчину с места и вызывает у него лишь веселый смешок.
— Давай, Д'Анджело, — дразнит он меня. — Если бы это была реальная жизнь, ты бы уже была мертва.
— Уф, — напрягаюсь я, пытаясь освободить свои запястья. — Ты отстой.
О, молодец, Аврора. Стоило сказать ему об этом.
Такое чувство, что я борюсь уже целых полчаса, когда внезапно Миша встает, рывком поднимая меня на ноги. Из его глаз исчез весь юмор, и он пристально смотрит на меня.
— Я хочу, чтобы ты была здесь за час до начала занятий. Будешь заниматься силовыми тренировками, пока не сможешь поднять штангу весом в пятьдесят фунтов7.
Мои глаза расширяются.
— Это очень много!
Он качает головой, глядя на меня.
— Ничего страшного, принцесса. Тебе нужно стать намного сильнее, иначе ты долго не протянешь. — Он начинает отходить от меня, затем добавляет: — У тебя есть неделя, чтобы дойти до двадцати фунтов8, затем я увеличу вес до сорока9 с каждой стороны.
— Ты что, с ума сошел? — Кричу я ему вслед, но он игнорирует меня и выходит из комнаты.
Я подхожу к штанге, которую поднимала, и проверяю цифры на весах.
Десять фунтов10 каждая? А мне показалось, что сто.
Черт. Я в полной заднице.
Глава 14
Миша
Эти слова никогда не сорвутся с моих губ, но, блять, я наслаждался тренировкой.
Я гребаный ублюдок, потому что видеть слабую Аврору подо мной было чертовски возбуждающе. Господи, ее глаза сверкали от злости, а ее дерзость только сильнее разожгла кровь в моих венах.
Я поправляю стояк в своих штанах-карго, пока иду на занятие к инструктору Волкову.
Время пыток.
Войдя в комнату, я занимаю место рядом с Алеком и Армани.
Армани бросает на меня взгляд.
— Рад видеть, что ты пережил тренировку.
— Чувак, убери выпуклость, — бормочет Алек. — Мы близки, но мне не нужно видеть очертания твоего члена.
— Отъебись. — Я снова поправляю член, но это не помогает.
Прекрати быть таким твердым, ублюдок.
В комнату заходит инструктор Волков.
— Вы все готовы кричать, как девочки?
— Давайте проверим, — дразнит его Алек.
— Заткнись, — шипит Армани себе под нос.
— Я рад, что вы так стремитесь к этому, мистер Асланхов, — усмехается инструктор Волков. — Вы первый. — Он указывает на Кадзуо, у которого синяк под глазом после вчерашней драки. — Присоединяйтесь к нам, мистер Джирочо.
Когда инструктор Волков достает из ящика стола коробку швейных игл, я чувствую облегчение.
Из всех методов пыток этот, по крайней мере, не отрывает части тела.
— Только левые руки. — Ухмыляется Инструктор Волков. — В конце концов, у вас еще есть другие тренировки, и я не могу допустить, чтобы вы были полностью недееспособны.
— Повезло нам, — бормочет Армани.
— Камень, ножницы, бумага? — Спрашивает Алек, которому не терпится начать.
— Конечно, — соглашается инструктор Волков.
Кадзуо выигрывает, так как показывает «бумагу», обыграв «камень» Алека, и берет иглу из коробки. Запястье Алека пристегнуто к столу, в то время как его правая рука привязана к стулу.