Телефон.
Черт.
Он вырывает устройство у меня из-под груди, бросает его на пол и раздавливает своим ботинком.
Миша.
Я испытываю сильное облегчение, понимая, что он знает мое местоположение и, возможно, уже едет спасать меня.
Он найдет меня.
Сохраняй спокойствие.
Где Эбби?
— Моя подруга, — говорю я, когда мужчина возвращается к камере. — Где она?
Что случилось с Элио и другими охранниками?
— Эй! — кричу я. — Где моя подруга и люди, с которыми я была?
— Мертвы, — бормочет он, прежде чем подойти к краю контейнера и спрыгнуть на гравий внизу.
Мертвы.
Проходит минута, прежде чем слово врезается в сознание.
Эбби мертва?
Я задыхаюсь, но слез нет. Я слишком потрясена, чтобы плакать.
Нет.
Из меня вырывается крик, и я дергаю за цепи, как сумасшедшая.
Я бы почувствовала, если бы ее не стало. Верно?
Не в силах смириться с тем, что Эбби не выжила, я дико трясу головой.
— Нет. — Мое горло сжимается от невыносимого горя. — Нет, она жива. Он просто сказал это, чтобы напугать меня. Она жива. — Я болезненно втягиваю воздух, горе растет, пока не начинает казаться, что оно вот-вот разорвет меня на части. — Я бы знала, если бы ее не стало, — хнычу я.
Потеря моей второй половинки поражает так сильно, что у меня вырывается крик опустошения.
Воспоминания о ней проносятся в моей голове. Ее улыбка. Ее дерзость. То, как она безоговорочно любила меня.
Рори.
— Господи. — Из меня вырывается рыдание. — Нет.
Мне кажется, что я схожу с ума, когда трое мужчин забираются в контейнер.
Я хватаю ртом воздух, моя грудь грозит взорваться от переполняющей меня печали.
Один из мужчин подходит к камере, в то время как двое стоят у входа.
Оставшийся подходит ближе, его глаза холодно смотрят на меня.
— Мисс Д'Анджело, я так понимаю, вы слышали, что я убил вашу подругу? Я получил огромное удовольствие, перерезав ей горло.
Я дико качаю головой.
— Ты лжешь.
Он пожимает плечами, затем долго и пристально смотрит на меня.
— Ты лжешь, — кричу я, не в силах осознать, что Эбби умерла такой ужасной смертью.
Мурашки пробегают у меня по спине, когда я осознаю реальность своего положения, и к моему горю присоединяется мучительная мысль о том, что если Эбби действительно мертва, то я скоро присоединюсь к ней.
Глава 36
Миша
Зная, что у меня есть лишь небольшой промежуток времени, чтобы добраться до Авроры, я вбегаю в кабинет директора Козлова с Алеком и Армани прямо за мной.
Господи, мое сердце не выдержит этого. Мне нужно добраться до нее, и да не поможет Бог ублюдкам, которые на нее напали.
— Миша? — Спрашивает директор Козлов, встав из-за своего стола.
— На Аврору только что напали. У меня есть ее местоположение. Мне нужны люди.
— Виктор санкционировал этот приказ? — спрашивает он.
— Нет. — Я продолжаю прижимать телефон к уху, чтобы слышать, что происходит. Сейчас стоит жуткая тишина, нарушаемая лишь стонами и металлическим скрипом. Я предполагаю, что произошел несчастный случай, и, хотя знаю, что Аврора может меня не услышать, спрашиваю: — Аврора, ты в порядке?
Ответа на мой вопрос нет, и от этого мое беспокойство возрастает в десятки раз.
Возвращая свое внимание к директору Козлову, я говорю:
— Я пользуюсь услугами Святого Монарха.
Он кивает.
— Сколько тебе нужно людей? — спрашивает он, подходя ко мне. — Двадцать тысяч за одного охранника на час.
Мне похуй, сколько это стоит.
— Десять человек, и нам нужно оружие.
Глядя на охранника, стоящего у двери, директор Козлов приказывает:
— Подготовь десять человек в ближайшие десять минут. — Его взгляд возвращается ко мне. — Ты должен внести предоплату.
Я бросаю взгляд на Алека.
— Сделай перевод. Я не хочу упустить звонок.
Алек кивает и, достав телефон, заходит в свое банковское приложение и переводит средства.
Директор Козлов указывает на дверь, и мы спешим в оружейный склад, где он разрешает нам взять все, что мы хотим. Разумеется, за определенную плату.
Каждый из нас берет по пистолету-пулемету Heckler & Koch, Baretta и Glock.
Директор Козлов показывает на бронежилеты.
— Возьми и их. Считай это подарком.
— Спасибо, сэр, — бормочу я, хватая два и бросая их Алеку и Армани. Один я вешаю на грудь, засовываю пистолеты за спину за пояс брюк, а ремень пулемета перекидываю через плечо.