– А вы не врете? – осторожно присаживаясь на диванный подлокотник, спросило тело-Кеша.
– Биографы меня вруном считают?
– Нет.
– Отлично. И я тебе еще немного помогу договориться с совестью: как думаешь, Кеша, ты смог бы решить нашу общую проблему, не посвятив в нее меня?
Тело всерьез задумалось. Ответа не дало, но было ясно, что прониклось.
– Так что там с историей, дружок?
– Сие есть неподатливая и несуетливая материя, – в манере пушкинской эпохи приступил стилист. – На заре интеллектуальной телепортации существовало множество теорий. Пока подтверждение получила лишь одна: теория устойчивости временной контаминации в ограниченном периоде распада…
– Без словоблудия, пожалуйста, – перебил Завьялов. – Попроще, как родному прадеду.
– Попроще? – Тело-Кеша прикусило губу. – Попроще будет так. Представьте, Борис Михайлович, что вы вошли в кафе. – Иннокентий встал с подлокотника и, дабы простота доклада была подкреплена наглядной демонстраций, эдаким гоголем с вихляющими бедрами прошелся по гостиной. Уселся за рабочий стол с компьютером, изобразил лицом рассеянного посетителя кафешки. Ладонь под подбородок умастил, сказал: – Сидите. А напротив девушка скучает. Если бы вы – такой прекрасный и брутальный – не зашли в это кафе, незнакомка обратила бы внимание на скромного паренька в углу. Но вы – затмили всех…
«Тобой – «затмишь», – мрачно наблюдая за наглядным спектаклем, подумал Боря. – Если ты еще пару раз задницей крутанёшь, затмишь-приманишь всех педиков в округе…»
Но Иннокентий, вероятно, воображал себя в чужом теле в связи с историческими представлениями, навязанными его эпохе Бориными биографами.
«Доживу до встречи хоть с одним биографом, ушатаю на фиг!!»
– Вы, Борис Михайлович, ушли из кафе, – печально продолжал стилист. – А девушка осталась одиноко коротать скучный вечерок, парнишку так и не заметила… Но если бы не ваше появление, они бы обязательно познакомились, влюбились и нарожали деток!
«Какой же я негодник, ай-яй-яй! Надо было девушку подклеить, чтоб шибко не скучала…»
– Но вот какой же казус происходит дальше! – Рассказчик внезапно, из махрового минора перешел в восторженный мажор: – Через несколько месяцев вы, Борис Михайлович, втыкаетесь машиной в автомобиль того самого паренька!
«А это дулю, фигушки. В чужие автомобили я втыкаюсь только намерено, на гоночной трассе».
– А свидетелем столкновения является эта самая девушка! – воодушевленный собственной наглядной изобретательностью, воскликнул сказитель. – И девушка становится на сторону паренька! Когда приезжают эти… Кто у вас сейчас? Гаишники, да?
– Не отвлекайся.
– Так вот. Девушка и паренек, при вашем непосредственном участии, знакомятся, влюбляются.
«Рожают детишек».
– Историческая цепь замыкается тем самым человеком, что разомкнул ее совсем недавно.
Борис заинтересованно хмыкнул.
– Это теория или закон?
– Судя по нашему формату – закон. Наука подтверждения дает намеками и скупо. Пару десятилетий форматы о неудачных многоразовых пертурбациях делали самые кассовые сборы. Любимая фишка: одни и те же герои, то и дело, не зная подоплеки происшествий, попадают в различные ситуации. Как будто мадам История – вполне разумно и осознанно – пытается восстановить разомкнутое звено, делает попытку за попыткой, насылая на героев все более изощренные испытания, подводя их к определенной итоговой цели. Герои не успевают выпутываться из одной ситуации, тут же попадают в другую – живую материю Истории поджимает график контаминации…
– Что за штука ваш формат? – перебил Завьялов.
Кеша порядком удивился:
– Формат уже и у вас есть. Не знаю в точности какой… Вы тактильные ощущения в кинотеатрах уже получили? Или хотя бы обонятельно присутствуете в действии?
– Понятно, Кеша, ты о кино толкуешь.
Завьялов пообещал горе-путешественнику, что заставит его раскошелиться лишь на три вопроса. Один вопрос уже впустую профукал. «На фига мне эти кины с обонятельной вонью разложившихся зомби, когда собственную шкуру отобрали?!»
Завьялов пригляделся к телу-Кеше… Навряд ли этот простофиля вопросики подсчитывает. А коли что, ответим: дополнительные «формативные» вопросы включены в прейскурант подпунктами.
– А про меня у вас формат снимают?
– А как же! Жюли знает наизусть всю вашу историю в кинематографии!
– И что в ней будет дальше? – Завьялов давно задавался вопросом: «Чего такого они с Зоей за две недели начудили, раз к ним мозговые путешественники валом валят? За нешуточные бабки». Предположение: свалились в койку, сломали три кровати – отверг. Не потому что запереживал насчет потенции, а потому что был обычным приземленным реалистом: побывать в шкуре страстных любовников можно и дешевле – езжайте в тела знаменитых куртизанок, старика маркиза навещайте. А Кеша сделал ему аванс как личности исторического мирового масштаба. Так что вопрос – чего мы начудачили? – совсем не шуточный. «Куда ж мы влипли-то, раз История нами заинтересовалась?»