А если диковинок вам покажется мало, то не избежать кремлевских легенд, имеющих мало общего с действительностью, но много — с поэзией истории. Кремль московский пронизан предчувствиями забытых подземелий и подземных ходов, ведущих во все концы города, в одном из них непременно должна обнаружиться таинственная библиотека Ивана Грозного (такие ходы были найдены, например, при строительстве Мавзолея Ленина и при подготовке к взрыву храма Христа Спасителя, и последними, кто их видел, были работники НКВД). В Нижнем Новгороде любят героическую легенду Коромысловой башни — о девушке, которая во время осады города вышла с коромыслом за водой и была с коромыслом же замурована в стену безжалостными татарами, отчего башня и славится необыкновенной прочностью. Если девушку очень жалко, есть и оптимистический вариант легенды: она так храбро отбивалась от татар коромыслом, что те ее «убоялись» и в страхе бежали от стен нижегородского кремля. Коломенская Маринкина башня напоминает о Марине Мнишек, которая и впрямь жила некоторое время в здешнем кремле; легенда же говорит, что супруга двух Лжедмитриев была в этой башне не только заточена, но и улетела из нее в окно, колдовским образом обернувшись вороной. Казанская легенда о последней татарской царице Сююмбеки насыщена прямо-таки шекспировскими страстями: к ней сватался сам Иван Грозный, и она обещала ответить «да», если мастера русского царя выстроят ей башню выше всех казанских минаретов. Когда башня была готова (это-де и есть знаменитая башня Сююмбеки, на самом деле построенная более чем через сто лет после взятия Казани), царица взошла на нее поглядеть в последний раз на родной город — и бросилась вниз, чтобы не доставаться же никому, в том числе и царю-завоевателю. В Астрахани вас станут донимать бесконечными историями о Стеньке Разине и о боярах, которых он сбрасывал с давно исчезнувшей башни-раската…
Но довольно легенд. Кремли тем и хороши, что легенды переплетены в их стенах с былью, фантазии — с реальностью наших дней. Русские кремли сегодня — архитектурно-исторические заповедники, с музейными экспозициями, сувенирными лавочками и фольклорно-сказочными ресторациями для туристов. В них можно часами бродить, воображая себе картины давнего прошлого и любуясь великолепными художественными памятниками. Как встарь, звонят теперь в них колокола, а из дверей храмов — недавних музеев или складов — доносится церковное пение. Лишь три кремля — Московский, Нижегородский и Казанский — по-прежнему несут нелегкое бремя правительственных и административных резиденций. Последнее обстоятельство доставляет определенные неудобства любознательным туристам (до 1917 года, например, дворцы Московского Кремля были открыты для посещения, а попробуйте-ка в наши дни зайти с улицы в Грановитую палату!), но оно же означает, что кремли живут, исполняя все то же предназначение, что и в глубокой древности. Более того, они живут несколько иной жизнью, чем пятнадцать лет назад, ибо даже грозные стены твердынь бессильны перед штурмующими колоннами политики и бизнеса. В Казанском кремле выстроили внушительную мечеть — сие означает, что политические виды показались важнее искаженных исторических. В Тульском кремле появился немыслимый в прежние годы пыточный аттракцион-музей, где любители острых ощущений могут примерить на себя роль жертв средневековых заплечных дел мастеров… А в Москве воссоздали уничтоженное в 1930-е годы Красное крыльцо, восстановили Андреевский и Александровский залы Большого Кремлевского дворца. Обсуждаются проекты музеефикации колокольни Ивана Великого и создания экспозиции об истории снесенного Вознесенского монастыря и некрополя русских цариц.