В этом курсе сержанта немало удивило одно обстоятельство. Ему пришлось разбирать до мельчайших деталей многие операции, выполненные советскими и российскими спецслужбами. Оказывается, на таких вот примерах обучались американские специалисты.
Занятия по боевой подготовке ему напоминали первые дни службы в армии. Здесь снова была в ходу предельная жесткость, которая иногда казалась ему садистской. Особенно это касалось курса по выживанию.
Сержанту приходилось выезжать куда-нибудь в болота без пищи и даже без спичек и питаться там только тем, что удавалось добыть своими руками. Он должен был поймать, скажем, змею или черепаху, за неимением ножа, разделать ее голыми руками и острыми камнями. Мансур должен был не только поесть сам, но и накормить инструктора, который изображал раненого. Парню приходилось еще и таскать его на себе.
Потом тот же инструктор забывал про свое ранение и начинал ходить нормально. Он обучал своего подопечного различным способам маскировки и созданию скрытных убежищ.
Мансуру пришлось сдавать и контрольный зачет, причем вполне серьезный. Сержант должен был украсть что-то на любой, на выбор, ферме и намеренно оставить следы. Хозяева, естественно, сразу обратились в полицию. Копы приехали и начали искать. Если бы нашли, то могли бы и пристрелить. Но Мансур с инструктором хорошо спрятались.
Сержант вообще хотел укрыться прямо на ограбленной ферме, где искать стали бы в последнюю очередь. Инструктор оценил это предложение, но все же заставил курсанта построить и замаскировать убежище, поскольку именно это входило в программу обучения. Полицейские прошли по крыше этой ямы и ничего не заподозрили.
Самый незначительный по времени курс касался умения владеть электроникой, необходимой для работы в отрыве от цивилизации. Но интенсивность занятий в данном случае оказалась предельно высокой. Мансур так проникся этими премудростями, что, вернувшись с занятий в свою комнату, сразу включал компьютер и садился за клавиатуру, занимался сам.
Но он хорошо помнил категоричное предупреждение инструктора и всячески избегал компьютерных игр. Тот сказал, что подобные забавы нарушают психику человека, поэтому их давно уже пора приравнять к наркотикам.
Мансур привык верить инструкторам. Он не стремился стать наркоманом. Во время службы в морской пехоте парень вместе со всеми покуривал травку, но привычки к этому не приобрел.
Одни курсы кончались, другие начинались, но никто не говорил Мансуру, когда же закончится его обучение. Так прошел год.
Только после этого в тот же дом, где жил и обучался сержант, подселили еще пять человек. Курс у них был другим, упрощенным. Командование даже привлекло Мансура к их подготовке. Из этого он сделал вполне вероятный вывод о том, что эти люди когда-нибудь войдут в число его будущих подчиненных.
Командиры ценили Мансура еще и за то, что он не задавал лишних вопросов, не спрашивал, когда закончится обучение и чем он будет заниматься после. Парень без проблем ставил себя в положение исполнителя чужой воли. Наверное, среди американцев найти таких людей было сложно.
Именно поэтому, как Таглибофф заметил еще в морской пехоте, армия США была на восемьдесят процентов укомплектована иностранцами. Большей частью это были мексиканцы или выходцы из других стран Латинской Америки. Хватало уроженцев Ближнего Востока и африканцев, которые стремились назваться афроамериканцами. Примерно такое же положение было и в сержантской школе.
Но вот теперь окружение Мансура начало меняться. Пятеро мужчин, которых командование подселило в дом и стало обучать, были пакистанцами. Трое из них уже имели американское гражданство, как и Мансур. Но он для них был не дагестанцем, а оманцем.
Чтобы общаться с пакистанцами на равных, Мансур вынужден был выучить пушту и дари. Потом, когда сержант уже свободно общался со своими подчиненными, они словно по приказу начали звать его эмиром. Скоро он получил на руки и документы на имя гражданина Омана Мансура ибн Серджуна Ат-Таглиби.
Ему даже объяснили, кому в действительности принадлежало это имя, порекомендовали поинтересоваться деяниями этого человека. Тогда же Мансуру, сотруднику спецотряда сил быстрого реагирования, был присвоен и псевдоним, который одновременно являлся его позывным для всех вариантов связи, — Святой.
Выброс в жизнь, как назвал это событие все тот же морской офицер, приехавший внезапно, произошел прозаически, без духового оркестра, который так любят в американских пожарных командах, армии и особенно во флоте. Морской офицер официально сообщил сержанту, что тот утвержден в должности командира особого подразделения, которое, по примеру византийских гвардейцев, называлось отрядом бессмертных. Такое название понравилось Мансуру. Морской офицер сообщил также, что конкретные задачи отряду будут поставлены чуть позже, по прибытии на место.