Лира сглатывает — скользнувший под кожей ком задевает сталь, — но не отступает. На щеке ее алеет след от удара, и я изо всех сил стараюсь отвести от него взгляд.
— Не ее, — просит она, загораживая от меня сирену.
Разъяренный, я надвигаюсь на Лиру, пока моя тень не накрывает ее лицо.
— Думаешь, я не убью кого-то лишь потому, что ты так сказала? — спрашиваю. — Она напала на принцессу Пагоса.
Лира смотрит на Юкико:
— Она выглядит вполне живой. — И раскидывает руки, продолжая прикрывать сирену. — Принцесса приставила пистолет к моей голове.
— Мне плевать.
Я собираюсь обойти ее, но Лира прижимает ладони к моей груди. Почти толкает, однако когда я отступаю на пару шагов — она идет следом, не отрывая пальцев от моей рубашки. И от этой близости во мне разгорается буря.
Кожа не касается кожи, но и этого достаточно. От Лиры веет холодом, который странным образом меня согревает. Я хочу схватить ее, притянуть ближе, спасти точно так, как мы спасли друг друга на корабле Райкрофта. Но этот инстинкт не сулит ничего хорошего, а то, что Лира пытается использовать его против меня, — слабость, которую сама же и породила, — дико раздражает.
Я смотрю на ее ладонь, прижатую к моему сердцу.
— Ты чокнутая, — говорю, не спрашиваю.
— Элиан, — шепчет Лира. — Ты не можешь.
Я отнимаю ее руку от своей груди и гневно прищуриваюсь:
— Ошибаешься.
И снова собираюсь проскользнуть мимо нее, но Лира отчаянно хватает меня за руку, переплетает наши пальцы, как будто в мире нет ничего естественнее. Я сжимаю ладонь.
— Элиан, — повторяет Лира. Ее пульс сливается с моим. — Это моя кузина.
Я отшатываюсь.
А когда снова смотрю на сирену, понимаю, что ей явно не больше пятнадцати. Один глаз молочно-желтый, как ее волосы, а второй — точно как у Лиры. Сирена смотрит на нас вопросительно, но ее интересует не сабля и не камень, зажатый в том же кулаке, а моя вторая рука, в которую отчаянно вцепилась Лира. Тонкие брови сирены опускаются к огромным глазам, и вдруг она уже не кажется никаким демоном, просто девчонкой.
Я отступаю, рука моя падает из ослабшей хватки Лиры.
Она снова тянется ко мне, но я стискиваю челюсть и разжимаю кулак, показывая кристалл Кето. Наверное, чтобы предостеречь, хотя не знаю, себя или ее.
Ни капли не испугавшись, Лира качает головой и делает решительный шаг вперед.
По мере ее приближения кристалл прожигает мою ладонь. И бьется, бьется так же неистово, как мое сердце.
— Стой, — требую я, и голос надламывается.
Если мы не прекратим войну сейчас, над человечеством нависнет угроза. Сирены уже доказали, что им нельзя доверять, что с ними не договориться. И позволить их кровожадному народу и дальше плодиться и размножаться было бы оскорблением всего, во что я верю. А уж оставить в живых Погибель Принцев… Из всех моих поступков этот стал бы худшим. Просто чудовищно подвергать стольких людей опасности. И все же стоит взглянуть в умоляющие глаза Лиры, и я понимаю, что так и сделаю.
Я опускаю руку и смотрю в землю. Посрамленный.
Влюбившись в чудовище, я и сам стал таким ради нее.
— Anóitos, — беспристрастно комментирует Морская королева, появляясь перед нами.
Красиво. Гротескно. Во мне закипает гнев, и от одного ее вида хочется всадить кинжал в ее холодное черное сердце.
— Лира. — Морская королева поворачивается к дочери. — Párte to apó ton.
Лира внимательно следит за мной, ее глаза магнитами притягивают мои. Она качает головой, медленно, едва заметно, и только потом смотрит на мать.
— Нет, — говорит на неуклюжем мидасане, давая понять, что обращается не только к королеве.
Это послание для меня. Для команды, частью которой она стала. Для армии ее народа, что смотрит на нас из воды. Лира не подчиняется отданному приказу, чтобы все могли услышать.
Морская королева выгибает брови:
— Любишь этот язык больше родного? Тогда, может, мне стоит вырезать твой.
И бьет Лиру щупальцем по спине, швыряя в сторону. Звук удара словно плетью рассекает воздух, и я бросаюсь к Лире. Подхватываю ее, не давая коснуться земли, а сам падаю на колени. Снег опаляет кожу, лодыжка подворачивается, но я все же успеваю удержать ее за талию.
Упираясь спиной в рукоять моего кинжала, Лира обхватывает меня руками за шею.
— У тебя хорошие рефлексы, — говорит, и от ее улыбки в венах вскипает кровь.
Я сжимаю ее крепче:
— А у тебя нет.
Морская королева рычит и хлещет щупальцами, а затем торжественно разворачивается, дабы обратиться к своим подданным. Каждый ее жест — представление. Каждая угроза замаскирована под спектакль. Перед нами не только королева, но и великая актриса.