— Вырви его сердце, — шипит Морская королева на нашем убийственном языке.
В голосе ее слышны нотки отчаяния — она ведь уверена, что именно Элиан освободил Второе око. И теперь боится того, что будет, если принц попытается использовать камень и если магия его одолеет трезубец, которым королева поработила наш народ в кровавой бойне.
Элиан может не знать, но прямо сейчас Морская королева считает его ровней.
Я изгибаю шею и протягиваю руку, подманивая Элиана. Веки его вздрагивают, но он не приближается, и я бы улыбнулась, кабы не опасалась расколоть свое новое каменное лицо. Вместо этого я запрокидываю голову и дышу ветром, пока волосы свободно дрейфуют на воде.
Позади меня затягивают песнь сирены.
Мелодия расползается, окутывает людей. Нежным рефреном захватывает над ними власть, отчего матросы покачиваются на месте, теряя ощущение угрозы. Опасность обращается в сны и страхи угасающей памяти, пока сердца их не начинают трепетать в такт смертельной арии.
— Красиво, — говорит Мадрид, расслабляясь всем телом.
Элиан озадаченно наблюдает за внезапным преображением зачарованной команды. А когда поворачивается ко мне, на челюсти его играют желваки, и один только взгляд почти превращает это чудом не замерзающее озеро в ледник.
Я улыбаюсь, чуть обнажив зубы, и присоединяюсь к песне.
При первых звуках моего голоса Элиан шагает вперед, и когда мелодия моя набирает обороты, он падает на колени. У него по-прежнему есть план на каждую букву алфавита, и хотя он неплохо справляется с ролью, я чувствую каждый удар его разогнавшегося сердца. Движения принца слишком резкие. Слишком намеренные. Да и в глазах его пылает неукротимый огонь.
Песня на него не влияет.
Элиан сжимает кристалл Кето будто спасательный круг, убежденный, что именно крошечная частичка моей богини в его ладони дарует невосприимчивость к чарам. Я улыбаюсь, потому что уж он-то должен знать. Должен знать, что надо больше верить мифам и сказкам.
Когда на палубе «Саад» Мейв растворилась пеной, я, в глубине души верившая слухам, порадовалась, что принц не получил шанса забрать ее сердце и противостоять песням сирен. Но рассказывая Элиану легенду о нашей смерти, я поняла, что это уже не просто байка. Я чувствовала истину. И теперь эта истина стоит передо мной на коленях, сверкая дикими глазами, выточенными из земли и океана. Утонувших листьев и водорослей.
«Человек, забравший сердце сирены, станет невосприимчив к песне».
Только мое сердце Элиану забирать не пришлось, я сама отдала.
Протянув руку, я касаюсь его лица, и его глаза ненадолго закрываются. Элиан вдыхает, словно тем самым закрепляет воспоминание. Пальцы мои скользят по изгибам его скул. Он такой теплый, и если прежде в облике сирены под солнечным светом мое тело болезненно ныло и пульсировало, то тепло Элиана вызывает во мне совершенное иную агонию.
Я опускаю руку на его шею и притягиваю его голову к себе, а сама приподнимаюсь из воды до талии. Мне не вынести столь сильной жажды.
— Знаешь, что мне от тебя нужно? — шепчу я.
Элиан сглатывает:
— Я не отдам тебе кристалл.
— Я говорю не о нем, — отвечаю гортанным голосом.
— О чем тогда?
Я ухмыляюсь, чувствуя себя как никогда порочной.
— О твоем сердце, — признаюсь я и целую его.
Этот поцелуй несравним с нежным и неуверенным касанием той ночью под звездами. Он дикий, обжигающий, есть в нем какая-то новая враждебность. Губы Элиана, горячие, мягкие, отчаянно сминают мои, и когда наши языки встречаются, я ощущаю, как оживает моя звериная суть. И в Элиане тоже что-то пробуждается. Хищный инстинкт. Мы будто клеймим друг друга прямо здесь, на краю войны.
Элиан запускает пальцы в мои волосы, и я сжимаю его, толкаю, подтягиваю ближе к себе. Даже когда кожа касается кожи, кажется, что мы слишком далеко. Он стискивает рукой мой подбородок, и мы становимся клубком из пальцев и зубов, и мир вокруг растворяется. Остается лишь звездная пыль.
Я прикусываю его губу, и Элиан стонет мне в рот. И мы жадно пьем друг друга, пока не начинаем задыхаться.
Элиан отстраняется, дикий и напряженный, как и сам поцелуй. Не отступает, а просто отрывается от меня. От моих губ. Он смотрит на меня, и его звериный взгляд — отражение моего. Ошеломленного, яростного и голодного.