Многочисленные царапины, глубокие порезы, рваные клоки кожи, содранные с мяса живьём, все они стремились обратить на себя внимание владельца тела. Вадим верил им и не спорил с ними, кровь, что сочилась из этих ран, успела уже впитаться в рубаху и портки и даже засохнуть, намертво связав их между собою.
Вернувшееся сознание никак не могло поверить, что он остался жив. Между тем боль от ран открыто сигнализировала ему об этом. У зомби раны не болят, да и не ощущают они ничего, кроме голода. Они не чувствуют, а он чувствовал. Странное состояние охватило Вадима, он уже считал себя мертвецом, но оказалось, что его время ещё не пришло.
Судорожным усилием он попытался встать и не смог. Резкая боль пронзила всё тело, с губ сорвался сдавленный стон. «Всё же, я живой», — подумал он. Как странно ощущать себя живым среди мёртвых, но почему? Почему он остался в живых? Резко зачесалось левое плечо, со щербинкой от прививки против оспы. Да, ответа он на это не получил.
Что-то смутное вертелось у него в голове: какой-то замок, лаборатория. Но каким боком она касалась его, он не понимал. Смутные, непонятные видения бродили в голове мысленным туманом, заставляя мозг страдать от непонимания. Он будто бы знал ответ на этот вопрос, но не мог его ухватить кончик мысленного хвоста, всё время ускользающий. Что-то постоянно мешало. В итоге, к физической боли присоединилась ещё и ментальная, что отвлекло его немного от телесных страданий.
— Вот же, твою мать! Чтоб вы все сдохли, грёбанные зомбаки и прочая дрянь, чтоб вы… — и Вадим, поперхнувшись матом, глухо закашлялся, согнувшись и захлёбываясь сухим кашлем. Откашлявшись, он бессильно откинул голову обратно на пол и затих. Лежать было неудобно и очень твёрдо.
Земляной пол был накрыт тонким слоем жердей, ведь лесопилок тут ещё не было. Жерди были обтёсаны топором и ошкурены пятками бесчисленных посетителей древней баньки. Лежать на них было не только жёстко, но и холодно. Раны болели, однако лежащее в неудобной позе тело изрядно закоченело и никак не желало разгибаться.
Вадим, пользуясь тем, что один, застонал. Его тихие, полные мучительной боли крики никто не услышал, лишь ворон внезапно насторожился, склонив голову к плечу. Встрепенувшись, он сложил крылья и заскакал в сторону трубы, в которую и сунул свой длинный и прочный клюв.
Повертев головой, ворон навострил слух. Расположенные чуть позади глаза и скрытые длинными перьями слуховые отверстия чутко пытались уловить странные звуки из трубы, что отдалённо походили на человеческую речь. Ворон покрутил головой, но звуки больше не повторялись, а слышалось только шуршание и кряхтение.
Это уже не интересовало ворона и, подпрыгнув, он соскочил с крыши и, громко хлопая крыльями, полетел в сторону леса. Его ждали новые дела и новые заботы. Сделав красивый пируэт, ворон быстро скрылся среди верхушек высоких деревьев. Ещё пару мгновений его было ещё слышно, но потом исчез и звук, окончательно растворившись в шуме старого леса.
Вадим в это время совершил вторую попытку подняться, которая всё же увенчалась успехом. Кряхтя, стеная, матерясь и отдуваясь, он смог подняться и, с трудом сделав пару шагов, опустился на тонкую скамью. В бане было темно, как говорят: «хоть глаз выколи» или как у негра, ну, вы сами знаете где.
Существовал, правда, способ определить день сейчас или ночь, но у Вадима не было на то сил. Пока он ощупывал себя, кто-то тихо бухнул в дверь, потом ещё и ещё, и заколотил совсем уже основательно. Это подвигло Вадима на новые телодвижения, и он, мысленно чертыхаясь, доковылял до очага, чтобы попытаться заглянуть в него.
После того как он сковырнул из печи остатки не прогоревших дров и разгрёб угли, он всё же смог пролезть вперёд и увидеть сквозь дымоход небо. Точнее маленький, светлый кружок, серое пятно, ограниченное шириной трубы.
Небо было ещё светлым, далёкие свинцовые облака медленно и равнодушно плыли в сизой вышине. Солнце уже клонилось к закату, и по цвету неба становилось понятно, что вечер и ночь наступят совсем скоро. Чихнув, Вадим вылез из дымохода и вернулся помещение, занявшись своими травмами.
Раздевшись, он осмотрел тело. Никаких страшных ран он у себя не обнаружил. Синяки, кровоподтёки, глубокие и не очень порезы и, судя по ощущениям, сломана пара рёбер, и больше ничего. От этих ран он однозначно уже должен был превратиться в зомби, но что-то пошло не так.
Задумавшись и перебрав в уме с десяток вариантов, Вадим решил, что всё дело в том, что он из другого мира, и поэтому вирус не имеет на него никакого влияния, а может, у него есть иммунитет к нему. Впрочем, эти размышления были очевидны, ведь если ты не повторил судьбу других, значит, с тобой что-то не то. И сейчас это оказалось благом, а не бедой, как при попадании сюда.