Как погибли? Из-за чего? Почему он выжил? А раз возникнут вопросы у Питирима, то почему эти вопросы не возникнут у стражи. А там всё яснее ясного: дыба, пытки и ещё что похуже. Встряхнувшись, Вадим развернулся и направился к площади. Найдя нужную лавку, он вошёл в неё. Знакомый ему купец-иноземец поднял голову над конторкой.
— Чего желаете?
— Я покупал у вас вот этот пистоль, — показал оружие Вадим.
— Да, я помню. А что с ним, он сломался?
— Нет, с пистолем всё хорошо, я уже успел из него упокоить несколько мертвяков, но я не об этом. Вы говорили, что ваш друг ищет себе людей для охраны?
— Да, так и есть, и он уезжает уже завтра.
— Угу. Я обдумал ваше предложение и решил согласиться. Тем более, мне тоже нужно в Москву.
— Гм, я сегодня же ему скажу, но он захочет увидеть тебя лично.
— Я готов.
— Так, тогда идём прямо сейчас. Он скажет, что есчё нужно будет и, возможно, что ви все будете ночевать у него во дворе.
— Я не против, — пожал плечами Вадим, — я живу на постоялом дворе.
— Хорошо, тогда сходите туда и заберите свои весчи, я успею послать весть, и он будет ждать тебя здесь.
Вадим кивнул и тут же ушёл. До постоялого двора он добрался очень быстро, но, на свою беду, остался пообедать. Он уже заканчивал есть, как хлопнула входная дверь, и на пороге нарисовался знакомый дедок, что работал у Питирима. Вадим едва не поперхнулся пивом от неожиданности и чуть себя не выдал. Афанасий же, переговорив с хозяином, направился в дальний угол и уселся там с кем-то.
Тихонько подозвав к себе девку-разносчицу, Вадим расплатился с ней и, подхватив вещи, покинул постоялый двор, стараясь остаться незамеченным. Заметил его старик или нет, Белозёрцев не понял, но под ложечкой неприятно заныло. Ускорив шаг и путая следы, он быстро пошёл в сторону площади, иногда оглядываясь назад. В лавку он буквально вбежал, краем глаза уловив знакомый силуэт в конце площади.
Здесь его ждали. Иноземцем, собравшимся в Москву, оказался смуглый, несмотря на московский климат, француз. И по внешнему виду он больше походил на суетливого, порывистого в движениях итальянца. Горбоносый, с тонкими усиками и щегольской бородкой, он весьма смахивал на прожжённого авантюриста, и видимо таковым и являлся.
Тряхнув чёрными волнистыми волосами, он на ужасно корявом русском языке проговорил:
— О! Карашо! Вииижу настоящего воиина. Беру!
Собственно, после этих слов Вадиму стало ясно, что он, так сказать, зафрахтован.
— А теперь мне что делать?
— Ити за мной, — ответил иноземец.
— Я бы хотел сначала узнать условия найма и ваше имя, — очнулся от ступора Вадим. Всё же, он был не настолько быстр в решениях, как этот заморский авантюрист.
— Шевалье де Рюзак.
«Угу, Резак, короче», — про себя подумал Вадим.
— А покороче?
— Месье Рюзак.
— Рюкзак?
— Рюзак, — поправил Вадима шевалье. А потом махнул рукой. — Говори, как умеешь. Твой оплата будет шостак в день, идьёт?
— Идиот! — кивнул в ответ Вадим. — Но за мной следят.
— О! А ти мене все болше нравица! — и шевалье добавил что-то по-французски.
Купец-иноземец — владелец лавки рассмеялся и сказал уже по-русски, обращаясь к Вадиму:
— Ми проведём тебя через чёрний ход, и ти переночуешь во дворе дома месье Рюзака. Там есть подходясчий для этого сарай, в нём и заночуешь, вместе со всеми. Едой обеспечит шевалье, ти согласен?
— Какие гарантии, что меня не обманут на деньги или не бросят раненым умирать?
— Никаких! — неожиданно вскричал шевалье и стал быстро-быстро тараторить что-то по-французски.
Купец перевёл.
— Деньги получаешь каждое утро за прошедший день. Ежели кого убьют, его доля делится поровну между оставшимися, шевалье деньги назад не берёт. Он знает, что в опасной дороге не стоит мелочиться. Коль тебя покусают мертвяки, и ти можешь заболеть, то тебя убьют сразу, чтоби не поднялся. А ежели ранят в бою с обичними людьми, то тогда помогут, при условии, что ти в состоянии держать оружие в руках. Коли нет, то убьют, чтоби ти не стал добичей мертвяков. По прибитию в Москву каждому, кто останется в живих и дойдёт, будет виплачен один золотой и составлена протекция перед иноземцами.
— Понятно, — Вадим задумался. — А если шевалье умрёт в пути?
— Тогда и ви все умрёте! Каждий, кто покусится на здоровье месье Рюзак, обязательно умрёт.