— Это что такое, черт возьми! С дороги, пока я не отдал тебя под трибунал!
Майор из полевой жандармерии спрыгнул с мотоцикла и подбежал к Лёве, выдергивая из кобуры пистолет.
— Освободи дорогу, гнусная шваль! Мы спешим!
И махнул высоко поднятой рукой, дав сигнал передней машине трогаться. Лёве едва успел отскочить в кювет от рванувшейся вперед колонны. Один из раненых оказался не столь быстрым. Он получил скользящий удар по голове и, должно быть, мгновенно умер. Лёве решительно сжал губы в тонкую линию и обратился к Старику.
— Фельдфебель Байер, расставь своих солдат с автоматами в нескольких метрах отсюда. Унтер-офицер Кальб, возьми гранатомет. Фельдфебель Блом, подай первой же машине сигнал остановиться. Если не остановится, — он многозначительно поглядел на нас, — заставьте.
Порта радостно завопил и поплевал на руки. Думаю, мы все разделяли его чувства.
Ребята заняли указанные позиции. Группа раненых для безопасности присела в кювете. Барселона встал посреди дороги. Легионер заботливо убрал труп. Через несколько минут вдали появился серый «хорьх»; он мчался так, словно его преследовала по пятам вся английская армия. Барселона замахал руками. Машина с визгом тормозов остановилась, едва не наехав на него, из нее выскочил оберстлейтенант[75].
— Это что еще за игры, фельдфебель? Какого черта изображаешь семафор посреди дороги?
Лейтенант Лёве вылез из кювета и подошел к оберстлейтенанту, ствол его автомата смотрел прямо в усеянную нашивками грудь старшего офицера[76].
— Я получил приказ реквизировать транспорт для доставки моих раненых к ближайшему пункту первой помощи или в госпиталь. Как видите, своего транспорта у меня нет, иначе я бы воспользовался им. Поэтому должен попросить вас отдать машину в мое распоряжение.
Оберстлейтенант раздулся, как воздушный шар, и продолжал раздуваться, пока не показалось, что мундир его вот-вот лопнет.
— Вы видите, в каком я звании, лейтенант?
— Разумеется. Но думаю, что тяжелораненые имеют преимущественное право. — Лёве оглядел машину подполковника. — Будьте добры, попросите этих трех дам выйти — они могут продолжать путь пешком, так как выглядят молодыми и вполне здоровыми. Вещи пусть возьмут с собой, нам потребуется все пространство. Кое-кого из раненых придется уложить.
— Вы сошли с ума? — заорал оберстлейтенант. — У меня очень важное дело!
— Из уважения к вашему званию, — сказал Лёве с суровой вежливостью, — я не настаиваю, чтобы вы остались с нами на дороге. Полагаю, вы умеете водить машину? Если да, высадите шофера и займите его место. Только позаботьтесь, чтобы мои люди получили хорошее попечение, а потом вполне можете заниматься своим очень важным делом.
Лёве слегка улыбнулся и кивнул наиболее воинственно настроенным Малышу и Порте.
— Высадите всех и посмотрите, сколько раненых туда уместится.
Малыш с Портой радостно принялись за дело, находясь под нашим прикрытием. Водитель и три женщины вылезли на дорогу, с угрюмыми лицами, но без сопротивления, и в задней части машины разместились десять раненых. Лишь оберстлейтенант продолжал тщетно протестовать.
— Я добьюсь, чтобы вас привлекли к ответу, лейтенант! Вам это не сойдет с рук!
Он потянулся к пистолету, но Барселона молниеносно шагнул к нему и вырвал у него оружие. Лёве с сожалением покачал головой.
— Жаль, что вы так это воспринимаете. Не знал, что армейский дух пришел в такой упадок. Конечно, — он улыбнулся подполковнику, — отстаешь от жизни, находясь все время на передовой. Однако я знаю, что одно положение осталось неизменным, и, может быть, вам следует напомнить о нем: по приказу самого фюрера командир боевого подразделения полностью распоряжается в своем секторе. Думаю, вы не станете это опровергать… Я бы имел полное право расстрелять вас, если б вы попытались угрожать мне.
— Мы еще разберемся с этим, — сказал оберстлейтенант.
И в угрюмом молчании сел за руль. Лёве кивнул.
— На всякий случай — последнее предостережение: я свяжусь со своим командиром и объясню ситуацию. Кроме того, я записал номер вашей машины и лично наведу справки о благополучном прибытии моих людей.
«Хорьх» рванулся с места. Благодарные крики раненых все еще звенели у нас в ушах, когда мы услышали рев приближавшихся мотоциклов и увидели «мерседес», несущийся к нам с обычным эскортом; мотоциклисты ехали впереди и кричали, чтобы мы освободили путь.
— Останови эту машину! — приказал Лёве.
Барселона храбро встал посреди дороги, но на сей раз водитель ехал прямо на него, и ему пришлось отпрыгнуть в последний миг.
76
На груди офицеры нашивок не носили — только орла на правой стороне, как и все солдаты. — Прим. ред.