Неохота было всем, но, как непременно напоминал какой-нибудь обормот, шла война. Охмелевшие, нетвердо стоявшие на ногах, мы спрятались в рощице и наблюдали за приближением двух ничего не подозревавших американцев. Один из них был капралом, другой рядовым. Разговаривая и смеясь, они подошли к траншее, которую мы вырыли для себя, и спрыгнули в нее. Мы небрежно вышли из своего укрытия и подошли к ним.
— Вы арестованы! — крикнул Хайде.
Они выскочили из траншеи так, словно туда бросили гранату.
— Черт возьми, что вы здесь делаете? — спросил капрал.
— Дышим воздухом, — ответил Порта. — Возражения есть?
— Еще бы. Нам сказали, что здесь нет ни единого треклятого фрица!
— Начальство скажет что угодно, если ему это на руку.
— Усаживайтесь и чувствуйте себя, как дома, — предложил Барселона. — У нас готовится выпивка.
Оба эсэсовца, совершенно потеряв интерес к происходящему, уже поставили на огонь вторую кастрюлю. На сей раз мы жадно наблюдали за термометром и поднимали громкий одобрительный крик всякий раз, когда температура повышалась на градус.
— Ваши друзья, — с надеждой спросил Хайде, — должно быть, далеко отсюда?
— Друзья! — выкрикнул капрал с неожиданной яростью. — Даже не напоминай мне об этих тварях!
Мы так и не узнали, где находились остальные и что явилось причиной ссоры. Казалось, она была связана каким-то непостижимым образом с местом рождения. Капрал с рядовым были из Джорджии, а их бывшие друзья — из Нью-Йорка.
— И паршивый фриц мне больше по душе, чем гнусный нью-йоркец! — выкрикнул рядовой.
Мы тепло поблагодарили его и почувствовали к нему полное расположение.
— Гнусные нью-йоркцы — безмозглые кретины! — крикнул он.
Когда приготовилась новая порция выпивки из бузины, отношения у нас установились прекрасные. Два часа спустя мы вовсю обнимались и хвалили друг друга.
— Куда… куда вы… шли… когда мы… напали на вас? — спросил Порта, глаза его округлились от усилий произносить каждое слово.
Капрал обратился к рядовому за помощью.
— Куда мы шли?
Тот пожал плечами.
— Не знаю. Вроде бы не шли ни в какое конкретное место.
— Ты прав. Не шли ни в какое. — Капрал повернулся снова к Порте. — Мы не шли ни в какое место. Заблудились.
Порта сочувственно рыгнул.
— Поневоле заблудишься в этой чертовой стране. Все треклятые дороги выглядят одинаково.
— Эти треклятые живые изгороди сбили меня с толку. Как их, черт возьми, отличить одну от другой?
— Слушай! — неожиданно сказал рядовой. — Почему мы с тобой еще живы?
Капрал почесал коротко стриженую голову.
— Не знаю. Нам постоянно твердили, что треклятые фрицы не берут пленных.
— А нам, — что чертовы янки, — сказал Барселона.
— Это гнусная ложь!
— Знаете, что мы однажды видели? — спросил вызывающе Барселона. — Немецкого солдата, привязанного колючей проволокой к башне «черчилля». Будь я проклят, если это называется взятием пленных!
— Я вот что тебе скажу, — ответил капрал. — Спорим на какую угодно сумму, что экипаж этого «Черчилля» состоял из мерзких нью-йоркских извращенцев!
Я внезапно услышал приближающиеся шаги: лейтенант Лёве. Торопливо подал сигнал Порте, тот бесцеремонно столкнул обоих американцев в траншею, чтобы их не было видно. Старик нетвердо поднялся на ноги и оставался в вертикальном положении с явным усилием.
— Никаких происшествий.
В его голосе звучала искренность; лицо было льстивым, открытым.
— Размести свое отделение в деревне, — приказал Лёве. — Одного человека с автоматом для охраны ночью будет достаточно. Остальным советую наверстать недосып и… — Лёве умолк, ноздри его задергались. — Фельдфебель Байер, я чувствую запах перегара!
Один из эсэсовцев явно из лучших побуждений подошел сбоку к лейтенанту с полным котелком выпивки.
— Хотите попробовать? Это вино из бузины.
— Вино из бузины? — переспросил Лёве, глядя на липкую черную жидкость в котелке. — Это больше похоже на машинное масло.
— А вкус отличный.
Лёве с подозрением посмотрел на эсэсовца.
— Ты пьян! — Оглядел нас. — Вы все пьяны! Встать!… Второе отделение, на кра-ул!
Незачем говорить, что эта задача была невыполнима. Мы кое-как поднялись, поддерживая друг друга, неустойчивые, как карточный домик. Грегор в пьяной коме не мог даже открыть глаз.
Лейтенант Лёве снова пришел в ярость. Думаю, в общем, она была оправдана.
— Вы свора пьяных недоумков! Посмотрите на себя — так набрались, что даже стоять не можете! Клянусь Богом, вас нельзя оставить даже на два часа, чтобы вы не превратились в скотов! Черт возьми, всю вашу пьяную свору надо бы отправить в сумасшедший дом для преступников!