Луч прошел по ним. Легионер подтолкнул парня, Гюнтер стоял рядом, чтобы помочь, но парень был ловким, как пантера, и за две секунды оказался на верху стены. Легионер взял автомат, снял предохранитель и кивком велел Гюнтеру быть наготове. Если прожектор осветит парня во время побега, им оставалось только стрелять.
Луч, казалось, почти мгновенно осветил их снова. Легионер плотно прижал приклад к плечу.
— Вот оно, — пробормотал Гюнтер.
Луч прошел по ним и по стене. Они навели автоматы на то место, где беглец нащупывал веревку. В тот миг, когда свет должен был осветить его, парень исчез из виду, быстро соскользнул по ней вниз, наверняка содрав с ладоней кожу. Но оказался на воле.
Легионер небрежно вернул на место предохранитель и взял автомат на ремень. Патруль невозмутимо продолжал свой путь.
— Ну, что ж, Старик будет доволен, — заметил Легионер, пройдя несколько шагов. — Это была его безумная идея.
— Именно безумная, — проворчал Гюнтер. — А какой в этом смысл?
— Не уверен, что какой-то есть.
— Тогда за каким чертом мы это делали?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил с улыбкой Легионер.
— Я тоже, — сказал Гюнтер. — И клянусь Богом, меня больше никто не соблазнит на такую глупость.
Через полчаса караул сменился. И на всю тюрьму хором прозвучали наши голоса:
— Никаких происшествий.
12
Командиру Сто третьего кавалерийского полка оберсту Реллингу в последнее время везло, и эта полоса везения увенчалась, пожалуй, наибольшим успехом за все годы его пребывания в армии: арестом полковника Туми, главы французского Сопротивления, и Йо-Томаса, агента британской секретной службы. Благодаря их поимке немцы получили возможность привести в движение лавину арестов по всей Франции[125].
Место Туми занял генерал Жуссье, и теперь было непонятно, французский ли генерал или немецкий оберст заслужат пальму первенства в жестокости, зверствах и полном отсутствии угрызений совести, когда дело касалось убийства.
В стране воцарился террор. Людей резали, расстреливали, душили, убивали всеми возможными способами; многие из них были почти немыслимо зверскими. Взлетали на воздух административные здания, уничтожались транспортные колонны, часовых снимали десятками; мосты и поезда стали такой обычной целью, что это не вызывало никаких комментариев. Хорошо обученная группа под командованием французских офицеров совершила успешный налет на управление гестапо в Бур-ан-Брессе, все схваченные получили пулю в затылок.
Некоторое время спустя, что было неизбежно, к движению Сопротивления примазались организованные банды, совершая под этой ширмой жуткие серии краж, изнасилований, убийств. Вскоре за бандами принялись охотиться не только немцы, но и французы. Впоследствии стали говорить, что во многих преступлениях можно винить дезертиров из немецких и Пятой итальянской армий, испанских коммунистов, иностранных агитаторов. Но какой бы национальности ни были бандиты, их убивали на месте и хоронили без обряда.
С ТРАКТИРЩИКОМ НА МОНМАРТРЕ
— Она в Малакоффе[126], — объяснил с важным видом трактирщик. — Завладеть ею не проблема. Меня беспокоит, как доставить ее сюда. Я уже до того дошел, что при одной только мысли об этом у меня начинается боль в животе… Однако должен существовать способ это устроить.
— Почему не позаимствовать грузовик и не привезти ее сюда? — спросил Барселона. — Подделать пропуск нетрудно.
Хайде покачал головой.
— Слишком рискованно. Нам это не сойдет с рук.
— Самый лучший способ — это самый простой, — объявил Порта. — А самый простой — привести ее сюда на веревке.
Мы с сомнением поглядели на него.
— Ты, должно быть, совершенно спятил! — выкрикнул Хайде. — Стоит какому-нибудь навязчивому типу увидеть нас, и мы никак не сможем оправдаться.
Старик почесал за ухом чубуком трубки.
— Юлиус совершенно прав. Это слишком опасно.
— Никуда не годная мысль, — добавил Малыш, ставя точку.
Трактирщик отошел обслужить новых посетителей. У его ног развевался длинный белый фартук, волосы и бородка мягко обрамляли лицо. Приземистое, округлое тело чудом держалось на крохотных ступнях. Лицо же было большим, с тяжелым подбородком, цветом напоминало помидор, а формой — полную луну, лучилось туповатым добродушием и обычно блестело от жира.
Бистро со старыми столиками и стульями, грязными стенами и рваными клеенками попахивало подпольем: доносчиками, дезертирами и спекулянтами. Порта, некогда приведший нас сюда, чувствовал себя здесь в своей стихии.
125
103-го кав. полка в вермахте не было. И Туми, и упомянутый ниже Жуссье — вымышленные лица. — Прим. ред.