Поднимаясь всё выше и выше, Ричард своим изменённым слухом вдруг уловил стук в дверь. Поднявшись на седьмой этаж, он прислонился к стене и выглянул в коридор.
— Юйлинь, открой, это я, Лёха! Как ты там, Юйлинь? На улице беспорядки, я тут еды принёс, к чаю кое-чего… — парень принялся шевелить что-то в пакетах. — Думаю, беспорядки продлятся ещё какое-то время, пару дней, возможно, больше… Эй, Юйлинь, открой! У тебя там всё порядке?
У одной из дверей стоял сгорбленный золотой, который в центре города смотрелся весьма вызывающе. Сгорбленная фигура, коричневый загар, узловатые больные пальцы, высохшая кожа лица, словно обтягивающая кости черепа, жилистые руки и потасканная одежда. Он выглядел так, словно совсем недавно боролся с кем-то в пыли. Внезапно дверь открылась и из неё вылетел мужчина, который превосходил парня на целую голову.
— Снова ты?! Сколько раз тебе повторять, что никакой Юйлинь здесь нет и никогда не было! Убирайся отсюда!
— Неправда! Юйлинь знает меня! Мне надо передать ей это…
Он не успел протянуть еду, как мужчина ударил его по руке и пакеты упали на пол, покатившись по коридору. В момент падения стеклянная бутылка издала жалобный треск и разбилась, а мужчина вновь повысил голос:
— Убирайся отсюда, сумасшедший! Ты меня уже который месяц нервируешь! И подачки свои забери, псих! Иначе сейчас позову газырей! Их сегодня много, мигом тебя скрутят и увезут по известному адресу! Пошёл отсюда!
В довесок к словам, мужчина толкнул золотого, и в этот миг из приоткрытой двери донёсся женский голос:
— Пап, кто там? Не выходи, снаружи опасно!
— Юйлинь! Юйлинь, это я, ты разве не узнала меня?! — едва услышав знакомый голос, Лёха кинулся к двери, в которую долго стучался, но его успел поймать рассвирепевший отец семейства, который вовремя ударил по двери и захлопнул её.
— Куда прёшь, псих недоделанный?! Пошёл отсюда, я сказал! — мужчина принялся неумело молотить золотого.
Было видно, что особого вреда эти удары не причиняли, но отвадить золотого смогли. Когда золотой оказался на приличном расстоянии от двери мужчины, тот вернулся, постоянно оборачиваясь, и хлопнул дверью, напоследок изрыгнув из себя тираду ругательств в сторону парня. Золотой же ещё некоторое время смотрел на дверь, но потом, опустив взгляд в пол, побрёл к лестнице. Как и ожидалось, тумаки особого вреда не нанесли, но пару синяков всё же оставили. Золотой переставлял ноги в глубокой задумчивости и не обращал внимания ни на что. Даже когда он проходил мимо Ричарда, не обратил на него ровным счётом никакого внимания, пустым взглядом смотря себе под ноги. Ричард не дышал, слушая, как в абсолютной тишине золотой переставлял ноги, спускаясь по ступенькам вниз. На краткий миг, когда он проходил мимо, Ричарду показалось, что под порванной одеждой на плече парня угадывалась наколка в виде цифры. Но он посчитал это игрой воображения и ещё некоторое время гадал, что именно ему привиделось, неотрывно глядя на пакет в конце коридора, под которым уже образовалась лужа молока.
Мотнув головой, Каратель отогнал ненужные мысли и поспешил к панорамному окну, запомнив дверь, в которую безуспешно пытался попасть золотой. Зачем он делал это, Ричи пока не знал.
Вид с высоты седьмого этажа действительно открывался невероятный. Масса людей плотным потоком наводнила улицы, выламывая окна первых этажей и сталкиваясь со снеговиками. Кое-где виднелись плакаты с различными лозунгами, общий смысл которых передал один из невзрачных плакатов: «Ешь кисенов». Снеговиков закидывали камнями и всем, что попалось под руку. В ответ летели гранаты со слезоточивой смесью и очереди из автоматов. Каратель знал, что совсем скоро кто-то высокопоставленный даст команду на силовое подавление и обычные автоматы сменят на что-то посущественней и тогда прольются реки крови. Однако, присмотревшись, Ричи увидел, как толпа отпрянула от заграждения снеговиков. Выстрелы не были похожи на холостые. На асфальте остались тела убитых и в рации послышался голос Камилы:
— Кар, слышишь? Дали команду на отстрел.
— А?.. Да, да, слышал, ну что ж, сейчас повоюем! А пока конец связи!