В глазах Демида заклубилась тьма, его душа закапала на скатерть стола сквозь пробитую в теле брешь.
— Нужен врач! — выкрикнул Глебов.
В толпе обозначилось движение, к сцене пробивался полный пожилой мужчина с роскошными усами. Хозяйка с малышкой на руках покинула конус света. Демид, наконец, отвлёкся от зрелища кашлявшего дяди и подключился к чату «пятёрки».
«У нас получилось, у нас получилось! — кричала восторженно Аглая, — Они пытаются блокировать сигнал, но мы прорываемся! Двести миллионов просмотров!»
Дядя упал лицом в лужу крови, что сам выхаркал, перевернулся на спину, измазавшись в красном.
Демид дышал всё тяжелее, будто не дядя, а он сам лежал сейчас на сцене и хрипел, пытаясь схватить ртом побольше воздуха.
«Двести пятьдесят миллионов! Триста миллионов!» — заходилась Аглая в фанатичном экстазе.
«Поздравляю, сестрёнка!» — радовался Фёдор.
«Мы сделали это!» — прислала комментарий Карина.
Старик доктор склонился над Евграфом. Тот отпихнул его, поднял кулак и с силой опустил на собственное лицо. Затем ещё раз, и ещë. Люсия в испуге застыла рядом.
Демиду почудилось, его нос заболел, будто разбитый, зубы зашатались, губы лопнули и заполнили рот солёной кровью.
«Не только мы. Ребята, которые написали код для Салтыкова, — главные герои!» — написал Святослав.
«Гип-гип ура героям!» — закричал Фёдор.
Доктор попытался схватить Евграфа за руку, но тот вырвался и продолжил разбивать своё лицо окровавленными кулаками. Салтыков что-то хрипел, слов было не разобрать. Люди на сцене отворачивались и отступали всё дальше, закрывали лица руками. Женщины завыли, сидевший в них древний инстинкт громким звуком пытался отпугнуть смерть. Одна Люсия смотрела, как бионические руки её мужа убивали своего хозяина, словно завороженная. Конечности работали с размеренной монотонностью, как простой механизм в наручных часах. Евграф хрипел, пытался перевернуться на спину, но только пачкался в крови.
— Помогите же мне! — позвал пожилой усач.
«Никто тебе не поможет!» — услышал Демид ликование Фёдора в чате. Сознание Морозова повисло над чёрной бездной на ниточке, готовой вот-вот оборваться.
Трое мужчин навалились на Евграфа, но он, вернее, его руководимое тёмным безумием тело вывернулось из-под них. Это было тем проще, чем больше крови разлилось по полу. В пылу борьбы кто-то сбил Люсию с ног, она свалилась со сцены на лужайку.
«Полмиллиарда просмотров! — захохотала Аглая, — Всего-то за несколько минут! Это успех, друзья, это успех!»
Испачканные в крови мужчины сделали шаг к Евграфу, потом замерли. Очередной удар окончательно разрушил его черепную коробку. Струи крови и технического раствора, пульсируя, брызнули на сцену. Бледно-розовое желе мозга расползлось в стороны у плеч Салтыкова.
— Сделайте что-нибудь! — обратился Глебов к усатому доктору.
— Что тут сделаешь? — беспомощно развёл руками тот, — У него же бионическое сердце. Сейчас система поймёт, что мозг разрушен, и отдаст команду «стоп».
Демид ничего и никого не замечал, перестал обращать внимание на суету вокруг сцены. Крики, обмороки, чьи-то метания и рыдания пролетали мимо его восприятия, как и радостные возгласы «пятёрки» в чате. Морозов почувствовал приступ тошноты, опустился на колени. Его вырвало на траву недавно выпитым шампанским и съеденной икрой. Позывы не прекратились, хотя желудок совсем опустел. Ещё две минуты Демиду пришлось провести на коленях. Затем он выпрямился, опираясь о стол.
«Демид, а почему ты молчишь? — спросила Аглая в чате. — Ты не рад?»
«Я очень рад, — написал он в ответ, — Я уверен, что сегодняшнее событие станет началом конца тирании и рождением нового, свободного общества. Почти миллиард человек увидели, как один из хозяев жизни корчится в агонии, словно безмозглый таракан. Это избавит элиту от налёта ложной сакральности».
«Мне всегда нравилось, как Демид формулирует наши общие мысли», — прислал сообщение Святослав.
Пошатываясь, Морозов побрёл на поиски гиноида с булавкой. Шагая, он понял, что умер этим вечером вместе с Евграфом.
Глава 2
Скорлупа
Давным-давно, соглашаясь на членство в организации «Орбита и Свобода», Демид убедил себя, что сможет вынести бремя вины, если не будет никого убивать, и его руки останутся «чистыми». Теперь он знал, что ошибся. Три дня он пытался заставить себя поверить, что не носил на душе греха, потому что не он написал код, убивший Салтыкова, и не он забросил его на дядин сетевой имплант, удачно раскрошенный собственными протезами Евграфа, он только лишь организовал онлайн-трансляцию трагедии. Однако, растревоженная злом душа не принимала придуманных страхом объяснений, всякий раз вызывая в памяти Демида последние секунды жизни Салтыкова. К горлу молодого человека подкатывала тошнота, и дорогой ром выплëскивался из желудка на дорогой паркет.