Великие державы не имели особого желания заниматься проблемой Леопольдова геноцида, поскольку все они сами хранили такие же скелеты у себя в шкафу. Великобритания оказалась принуждена вмешаться лишь десятью годами позже, когда деятельность общественного движения, названного Движением за реформы в Конго, сделала политически невозможным для правительства далее оставаться пассивным.
В сентябре же 1897 года, когда в журнале «Сенчери Мэгэзин» (The Century Magazine) со всеми описываемыми там ужасами был опубликован дневник Глэйва — он не вызвал к себе никакого интереса. Никакого резонанса не получили и новые статьи Шёблума по проблеме. Полемика 1897 года о Конго была предана забвению. Юбилейные торжества стёрли память о ней.
В 1898 году все новости о Конго имели исключительно положительную тональность, прежде всего в связи с открытием железной дороги между Матади и Леопольдвилем, освещавшимся в пространных публикациях различных иллюстрированных журналов. О том, сколько жизней стоила эта железная дорога, не было сказано ни слова.
Так оставалось до тех пор, пока Королевское статистическое общество не собралось 13 декабря 1898 года на своё очередное ежегодное заседание, на котором Леонард Кортни, председатель общества, сделал доклад по теме «эксперимента в торговой экспансии».[20]
Как частное лицо король Леопольд II волею великих держав был сделан правителем над территорией, превышающей по площади всю Европу, с населением, по приблизительным оценкам, от 11 до 28 миллионов людей. В этом и был эксперимент. Опираясь на ряд бельгийских источников, Кортни описывает, насколько переплетены оказались административное управление и коммерческая эксплуатация в Конго. С помощью дневниковых записей Глэйва он свидетельствует о насилии, порождённом этой системой.
Вот дневниковая запись Глэйва, сделанная им в Стэнли Фоллс («Внутренняя Станция» в «Сердце Тьмы»):
Арабы на службе у Государства обязаны добывать слоновую кость и каучук и наделены правом использовать любые необходимые средства для обеспечения результата. А используют они те же самые средства, что были в ходу во времена оны, когда здесь заправлял Типу Тип. Они устраивают набеги на деревни, захватывают рабов и возвращают их назад в обмен на слоновую кость. То есть Государство не пресекло рабства, но монополизировало его, вытеснив конкурентов из числа арабов.
Государственные солдаты постоянно воруют, а гонения на местных жителей иногда становятся настолько невыносимыми, что те мстят своим мучителям, убивая и поедая их. Недавно государственная застава на Ломани потеряла двух человек, которых туземцы убили и съели. Чтобы наказать туземцев, был послан отряд арабов; они захватили в плен много женщин и детей и доставили в Фоллс двадцать одну отрубленную голову, причём капитан Ром затем использовал эти головы для украшения клумб перед домом!
Согласно отчёту, опубликованному в «Сэтадей Ревью» (Saturday Review), Кортни передаёт слова Глэйва следующим образом:
Бельгийцы заменили существовавшее до них рабство по меньшей мере столь же порочной системой принудительных работ. О том, как далеко некоторые бельгийцы могут зайти на пути варварства, англичанам, к сожалению, хорошо известно. М-р Кортни указал в этой связи на пример капитана Рома, украсившего свои клумбы отрубленными головами двадцати одного туземца, что были убиты в ходе карательной экспедиции. Такова бельгийская идея наиболее эффективного способа продвижения цивилизации в Конго.
Возможно, Конрад уже читал дневник Глейва, когда тот был опубликован в сентябре 1897 года. В таком случае ему ещё раз об этом напомнили. Возможно, он уже почерпнул эти сведения из дневника. Мы не знаем наверняка. Но определённо 17 декабря 1898 года в своей любимой газете, «Сэтадей Ревью», Конрад вполне мог прочитать о том, чем капитан Ром украшал свой сад.
18 декабря 1898 года Конрад начинает писать «Сердце Тьмы»», историю, в которой Марлоу, рассматривая в бинокль дом Куртца, вдруг видит эти головы — чёрные, иссохшие, с запавшими щеками и закрытыми глазами, — результат осуществлённого девиза своего хозяина: «Уничтожьте всех дикарей».
В Ксар Марабтин
Ин-Салах в действительности называется Аин-Салах, что значит «солёный источник» или буквально «солёный глаз» (поскольку источник — это глаз пустыни).