Прекрасная музыка основ. Музыка для перцового кофе, книга пишется за книгой. Все дается мне легко. Емкое знание, глаза все еще закрыты. Мозг отдыхает. Да будет он работать на благо этого мира вечность. Я живу в истинной радости. Все происходящее дивный сон или явь со вкусом клубничного мороженого? Музыка деятельная, себя она видит. Все у нее истинно хорошо. Пока ты не смотришь – пишешь исключительно хорошо.
Правая рука работает легче левой. Так кажется на первый взгляд, но погодите-ка. Знак вопроса. Родительская тревога пробирается в мозг, все это похоже на сон. Письмо в глубине морей, прямо там за якорем надежды. Книга желает выходить быстрее, так не мешай ей, пожалуйста. Прошу тебя! Многомерная реальность уже на подходе. Книга скрипит подошвой. Она делает это быстрее и быстрее. С каждой секундой все большое вмиг помещается на ноготке пальца. Там сокрыт целый мир, там дождями дорога вымощена. Спасибо этим движениям. Музыка себя выхватывает из экранной доски, под тоской все это размешивается.
Мысли перцовкой ко мне все приходят, а я здесь стою поодаль. Наблюдаю за книгочтением мелкорослым. Телевизор поет сам себе, собака лает, ее бас голосистый все еще приманивает светящийся экран к своей ноге.
– Ко мне, перчатка! Сделай два кувырка назад, а потом один вперед.
– Перчатка хочет кушать. Принеси мне пожалуйста лимонного пирога. Больше мне нечего не нужно! Просто пирог достопочтимый!
21.10.21
Кто знает – тот знает, тому все дозволено и даже больше. Петь – значит плясать, но кто же мог подумать, что у Бестии слезные железы больше не фурычат? Седьмой пот с них сбежал, и они бегут все дальше в лес по слезы или по снегу. Или в самое что ни на есть бессердечное скопление мимолетности, название которой беспробудный Сон.
Переворачивая страницу за страницей, книга за книгой проходят мимо, просачиваются сквозь существо. Словарный запас разрежается, стекает с шмыгающего носа и все хорошо, все бежит бежит бежит. Время в пространстве перескакивает сверхсветовую, потому и новый мир не задерживается появится перед расчищенным взором!
Письмо хорошо себя ведет, из ведерка строит Дом, а из Дома получается вкусная похлебка, которую скорая рука пригребает ближе к сердцу. Там (в сердечном центре) розовая область погоняет оранжевую, а лиловая перескакивает из одной славно и блистающей мерности в другую. Там же и Я обретается. Там же и сковорода прощает жареное, пареное или маренное. Вновь приходит свежесть весенняя, зима отступает до желтых листьев. Теперь спокойно, теперь все дозволено!
Веду дневник в красочную область шестиста шестидесяти шести. Это живительный нектар для визуального естества, это шествие по острию грошовой нежности или сладкой пылкости. Через пространства серого в сияние красоты. В вечную движимость Космоса – ВПЕРЕД!
Дерется семь – погибает
Дерется восемь – смыслит в ноль
Выгибается девять – тут всем смыслам
Приходится Драться. Опять
Живое находит
И прекращается распря
Опять!