М.И. Ковалев утверждает, что «степень общественной опасности — это количественное выражение опасности деяний»[60], но никаких параметров соответствующих количественных показателей не приводит.
По мнению Н.Ф. Кузнецовой, степень общественной опасности «заключает в себе количество опасности для общества»[61]. Однако методика расчета и учета «количества опасности» остается не раскрытой.
Характеризуют общественную опасность и «как объективное свойство деяний определенного вида», которое «производит негативные изменения в социальной действительности, нарушает упорядоченность системы общественных отношений[62]. При этом указывается на реальную угрозу нанесения существенного ущерба господствующим общественным отношениям, образу жизни. Отмечается, что ущерб может быть экономическим, а также нанесенным конституционным правам граждан, порядку управления, общественному порядку и т. п[63].
История уголовного права свидетельствует о том, что степень общественной опасности того или иного преступления всегда определялась правящей государством властью партией по своему усмотрению при игнорировании мнения населения и без учета объективных критериев оценки ввиду отсутствия (точнее — невыработанности) таковых.
Например, в УК РСФСР 1926 г. общественно опасным признавалось «всякое действие или бездействие, направленное против советского строя или нарушающее правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени»[64]. При этом ст. 16 УК особо отмечала, что «в отношении сельскохозяйственного колхозного актива, в отношении кадров промышленности и т.д. судебная репрессия должна быть последним средством воздействия, применяемым после того, как исчерпаны другие меры воздействия»[65].
По мнению некоторых авторов, общественная опасность есть способность деяния причинять вред общественным отношениям, а также объективное свойство, позволяющее оценить поведение человека с позиции определенной социальной группы[66].
Данное определение вызывает, по меньшей мере, сильное недоумение. Во-первых, не очень ясно, каким образом позиция одной социальной группы может отражать мнение всего общества, во-вторых, почему идентификация общественно опасного деяния в качестве преступления стала прерогативой «социальной группы», а не закона и правоприменителя?
Ю.А. Демидов полагает, что степень общественной опасности преступления зависит «прежде всего, от ценности объекта, на который осуществляется посягательство»[67]. При этом он утверждает, что есть охраняемые уголовным правом объекты абсолютной ценности. К ним, например, относятся государственный и общественный строй, государственная безопасность, общественный порядок, воинская дисциплина, а также честь и достоинство человека, половая свобода женщины. Другие же объекты уголовно-правовой охраны (жизнь, здоровье, имущество) являются объектами относительной ценности[68]. Таким образом, по суждению Ю.А. Демидова, причинение смерти женщине, жизнь которой, якобы, представляет собой «относительную ценность», является менее общественно опасным преступлением, нежели покушение на «абсолютную ценность» — половую свободу этой женщины (например, путем понуждения к вступлению в половую связь, для сокрытия факта которого может быть совершено гораздо «менее опасное» деяние — ее убийство).
По мнению Ю.А. Демидова, «общественная опасность — это не фактическое обстоятельство преступления, а отношение деяния к основным ценностям общества»[69]. Отсюда следует, само преступное деяние каким-то (совершенно мистическим) образом может проявлять и выражать свое «отношение к основным ценностям общества», совсем не считаясь с целями, намерениями, мотивами и эмоциями совершившего это деяние индивида. Обращаясь же здесь к понятию «вина», автор приходит к выводу, «общественная опасность личности есть способность совершить преступление»[70]. Поэтому виновным, следуя логике Ю.А. Демидова, можно считать в принципе всех без исключения вменяемых и дееспособных лиц.
Далее, полагает Ю.А. Демидов, «общественная опасность преступления выражается в уголовном праве через законодательную оценку», в которой «характер и степень общественной опасности деяния ... находят более или менее правильное и полное отражение»[71]. Тем самым автором предпринимается попытка формализации (конкретизации) этого оценочного понятия с помощью субъективного мнения создателей УК. Следовательно, и санкции за тот или иной ряд или вид преступлений, назначаемые судом наказания будут «более или менее правильными». Такая трактовка явно противоречит принципам законности (ст. 3 УК РФ), справедливости (ст. 6 УК РФ) и гуманизма (ст. 7 УК РФ) уголовного права.
62
См.: Красиков Ю.А. Алакаев А.М. Понятие преступления. Множественность преступлений: Лекция. — М., 1996. — С. 60.
63
См.: Большой юридический словарь /Ред. А.Я. Сухарев, В.Д. Зорькин, В.Е. Крутских. — М., 1992. — С. 434.
64
Рогинский Г., Карницкий Д. Уголовный кодекс РСФСР: Пособие для юрид. вузов, школ и курсов. — М., 1936. — С. 30.
66
См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Отв. ред. Ю.И. Скуратов, В.М. Лебедев. — М., 2000. — С. 19.