Процитированная выше трактовка уголовно-правового института соучастия вызывает недоумение. Во-первых, понятия «группа лиц», «группа лиц по предварительному сговору», «организованная группа» и «преступное сообщество (преступная организация)» даны в ст. 35 и рассматриваются в Общей части УК РФ исключительно в рамках института соучастия. Квалификация же содеянного, например, по п. «б» ч. 2 ст. 131 УК РФ, предполагает предварительную и обязательную констатацию факта совершения преступления в соучастии; при этом перечень видов соучастия и соучастников вполне конкретен, определен и не подлежит расширению.
Во-вторых, отсутствие признака «двумя или более лицами» полностью исключает соучастие. Поэтому при совершении преступления несколькими лицами, из которых только одно обладает признаками его субъекта, содеянное должно быть квалифицировано только как индивидуально совершенное преступление (включая и случаи так называемого «посредственного причинения»), но, отнюдь, не как уголовно наказуемое деяние, совершенное в соучастии.
В-третьих, рассматриваемая ситуация является одним из отголосков ранее существовавшей в отечественном праве проблемы более общего порядка: отграничения социального и уголовно-правового значения одного и того же явления, что выражалось в неоднозначном толковании таких понятий, как «множественность преступлений», «судимость», «рецидив» и т.п.
Очевидно, что совершение преступления несколькими лицами безотносительно уголовно-правового статуса последних, как правило, свидетельствует о более высокой степени общественной опасности содеянного явно выходящей за рамки отраженной в типовой санкции, сопровождающей основной состав «индивидуального» преступления. Выходом из сложившейся ситуации является, на наш взгляд, введение в ст. 35 Общей части УК РФ специально квалифицирующего признака — в виде примечания или дополнительного пункта, раскрывающего понятие «совершение преступления с участием лиц, неспособных нести уголовную ответственность».
Здесь нам представляется более точной, чем законодательная (п. 4 ст. 35 УК РФ), дефиниция М.С. Гурева, по мнению которого «организованная преступная группа — устойчивое объединение лиц, организовавшихся для регулярной преступной совместной деятельности в корыстных целях и для достижения контроля в определенной социальной сфере или на определенной территории»[109].
Кроме вышеперечисленных, в Общей части уголовного права содержится значительное количество иных, недостаточно и неоднозначно конкретизированных (формализованных, определенных) оценочных понятий и признаков, Например, таких, как соучастие, умысел, средства и орудия, справедливость, посягательство, явность, заведомость, явка с повинной, необходимая оборона, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, деятельное раскаяние, изменение обстановки, социальная справедливость и др. Сегодня их использование при непосредственном правоприменении на основе нормативно-правовой базы Особенной части УК РФ осуществляется по усмотрению суда в ущерб единообразию применения уголовного закона. Очевидно, что все оценочные категории необходимо попытаться конкретизировать или формализовать хотя бы в той мере и степени, в которых это возможно. Также несомненно, что первым этапом упорядочения использования оценочных категорий должна стать их классификация.
1.3. Схематизация, типизация и классификация оценочных категорий в институтах Общей части уголовного права
Обеспечение законности и справедливости при применении уголовного закона требует четкой дифференциации ответственности путем категоризации (классификации) преступлений, осуществляемой их делением на группы (виды) по тем или иным критериям (основаниям). Таковыми могут быть характер и степень общественной опасности либо отдельный элемент состава преступления.
В российском уголовном законодательстве приняты три подхода дифференциации преступлений по видам. Так, по характеру и степени общественной опасности в ст. 15 УК РФ выделяются четыре крупные группы (категории) преступлений: небольшой тяжести; средней тяжести; тяжкие и особо тяжкие. Кроме того, выделяется 27 категорий (групп, видов) преступных деяний по видовым объектам посягательств (главы 16—34 УК РФ), составляющим основу Особенной части уголовного права России. Как отмечалось выше, видовой объект преступных посягательств в первую очередь отражает социальную сущность и общественную опасность криминального деяния, а родовой объект представляет собой совокупность взаимосвязанных интересов, на которую посягает однородная группа преступлений. Родовой объект составляет основу деления Особенной части УК РФ на разделы. Известно, что родовым объектом преступлений, предусмотренных ст. 105—157 УК РФ и объединенных в раздел VII Особенной части, является личность. Видовые же объекты посягательств — указаны в главах этого раздела, в которых определены как: жизнь и здоровье (гл. 16); свобода, честь и достоинство личности (гл. 17); половая неприкосновенность и половая свобода (гл. 18); конституционные права и свободы человека и гражданина (гл. 19); семья и несовершеннолетние (гл. 20).