А что, если написать домой, обратиться к отцу? Шура отогнал эту мысль как нереальную. Однако никакого иного решения не находилось, и постепенно эта фантастическая идея стала казаться осуществимой. Только что придумать?..
С этими мыслями Шура и уснул. Утром у него уже был готов план. Цирк еще не проснулся, а младший Засс уже писал старшему Зассу письмо.
Расчет был прост. Отец неприязненно относился к цирку, считал его делом несерьезным. Однако он много раз говорил, что готов помочь своим детям пробить себе дорогу в жизни. «Вот и чудесно, – рассуждал далее Шура, – мне эти деньги нужны для того, чтобы получить выгодную работу. А о цирке упоминать вовсе и не обязательно».
Он написал, что когда ехал в Саранск, чтобы повидаться с родителями, познакомился с железнодорожным подрядчиком, который предложил ему работу. Работа эта сулила значительно больше благ, чем труд кочегара и даже помощника машиниста. Но чтобы ее получить, нужно 200 рублей «как залог добропорядочности».
Разорвав несколько писем, Шура наконец надписал такое, которое ему показалось достаточно убедительным. Он не был уверен, что отец без особого труда сможет перевести ему столь значительную сумму. «Но если отец и влезет из-за меня в долги, так я же верну», – думал Шура по дороге к почтовой конторе.
Прошла неделя. Хозяин вызвал Шуру и спросил о деньгах. Тот рассказал ему про письмо родителям и попросил подождать еще дня два – отец не подведет. И действительно, на другой день прибыл перевод. Теперь Александр Засс стал полноправным участником юпатовских представлений.
А представления действительно были великолепны. Особенно хороши были выступления Анатолия Дурова, к которому Шура вскоре попал ассистентом.
…На арену выходил по-клоунски одетый человек и свистом сзывал «артистов». Первыми появлялись птицы и собаки, затем цыплята, утки, свинки, обезьяны, крысы и мыши. Шум на манеже поднимался невообразимый. Куры кудахтали, утки крякали, обезьяны кричали, свинки хрюкали, мыши пищали. Ноев ковчег, да и только!
По сигналу Дурова шум смолкал и наступала тишина. Это был как бы пролог к спектаклю театра зверей. Спектакль состоял из множества забавных сцен. Вот с верхней площадки, из-под самого купола опускали канат. Наверху укреплялась огромная с оскаленной пастью голова кошки. Крысы и мыши должны были подняться вверх по вертикальной веревке и влезть в пасть этой страшной кошачьей головы. И когда маленькие «артисты» проделывали это, цирк разражался дружными, сочувственными аплодисментами.
Но венцом «звериной программы» был знаменитый дуровский поезд. Две обезьяны забирались на паровоз, исполняя роль машиниста и его помощника. Собаки и кошки занимали вагон первого класса, цыплята размещались во втором классе, свинки ехали третьим, а крысы и мыши залезали в багажник. Затем поезд начинал медленно двигаться. Представление заканчивалось под неизменную овацию зрительного зала.
После полугода работы в труппе Дурова Шуру неожиданно перевели на место заболевшего кассира. Зарплата была там большая (он даже смог вернуть долг отцу, не особенно вдававшегося теперь в суть «выгодной» работы), но сидеть целый день за конторкой было скучно. И как только кассир выздоровел, Шура вернулся на манеж, правда не к Дурову, а в труппу наездников.
У Юпатова было четверо джигитов. Засс стал пятым. Только Александр освоился в этой веселой и дружной компании, как его перевели к воздушным гимнастам.
Так Юпатов воспитывал молодых актеров. Он «пропускал» их через многие специальности. Во-первых, для того, чтобы выявить истинные склонности, а во-вторых, чтобы иметь замену в случае необходимости. И у воздушных гимнастов Шура задержался недолго, хотя работа пришлась ему по сердцу. Он стал выступать в группе борцов.
Старшим в группе был Сергей Николаевский, превосходно сложенный гигант, который весил около 140 килограммов.
Приглядываясь к борцам, Шура обнаружил удивительную вещь: оказывается, распределение ролей в команде отнюдь не соответствовало действительным спортивным качествам атлетов. Исключение, правда, представлял собой Николаевский. Его первенство было бесспорным. Он был и самым сильным, и самым ловким, и самым храбрым из всей команды. В остальном же схватки определялись не действительным преимуществом в силе и технике, а чисто корыстными соображениями. Публика, валом валившая в цирк, делала ставки то на одного, то на другого своего любимца. Ставки были немалые. И именно они-то и решали судьбу всякого поединка. В результате борцы выигрывали немало денег у простаков, считавших себя знатоками цирка. Однако деньги эти были сущей безделицей по сравнению с тем, что выигрывал хозяин цирка – Юпатов.