— … Аминь! — последнее слово сорвалось с моих губ.
Ударивший сверху столп света был не так уж и силен, видимо от того, кто произносит молитву, так же многое зависело. Раскинувший руки на встречу потоку, клирик радостно закричал, как если всю жизнь ждал этого момента. Спустя минуту все было кончено, тело церковнослужителя осело на пол, в то время как душа начала медленно воспарять вверх.
«— Туда тебе и дорога», — отменив технику ускорения, я вернулся к нормальной скорости восприятия мира.
Заболевшее плечо напомнило о полученном ранении, вместе с болью пришло воспоминание о Марии. Двигаясь сквозь коридор навстречу противникам, я не обратил внимания на то, что с ней случилось. Вернувшись в квартиру, с облегчением выдохнул. Девушка нашлась сидящей полу, прислонившись спиной к стене, она беззвучно плакала.
— Ну-ну, все хорошо, — присаживаясь на корточки, как мог успокоил её я.
— Ты ранен, — заметив кровь на моей одежде, девушка хотела было протянуть руку, но передумала этого делать.
Вместо этого её губы зашептали, произнося молитву, а глаза налились ярким светом. Став видеть еще больше, после установки четвертой линзы, я с неким восторгом наблюдал за резонирующими от произносимых девушкой слов потоками энергии. В привычном плане бытия это выглядело как затягивающаяся прямо на глазах полученная от огнестрела рана.
— Будешь хиллом, — улыбнулся я и, взяв её заплаканное лицо в руки, нежно поцеловал.
— Дурак, — ответив на поцелуй, смутилась она.
На сборы у нас ушло минут двадцать, как бы я не старался, снять с трупов оружие быстрее не получалось. Соседи кстати не подавали признаков жизни, хотя моя подросшая чувствительность безошибочно определяла наличие аур за закрытыми дверями выходящих на лестничную клетку квартир.
— Пистолет возьмешь? — предложил я Марии.
— Нет, — категорично отказалась она.
Вздохнув, я взвесил рукой получившийся вес рюкзака, килограмм тридцать железа, таскать все это с собой не было никакого желания. Тем не менее, огнестрел оставался реальной силой против любых техник, так что бросать попавшие в руки три автомата, два пистолета и несколько магазинов с патронами, а так же одну свето-шумовую гранату, было расточительным.
Глава 57
Одевать чужую форму я не рискнул, при встрече с военными, мой наряд однозначно указывал бы на то, что я убил кого-то из их числа. Кеды, джинсы, майка и бейсболка, вся та одежда, что подобрали мне еще в отряде Косого, привычно заняла место на моем теле. Походный рюкзак, обнаруженный на антресоли и заполненный сейчас оружием, надавил лямками на плечи.
— Все, я готов, — попрыгав на месте, подражая героям прочитанных в свое время книг, я двинулся на выход из квартиры.
— Можем к филателистам пойти, хотя мне у кулинаров больше нравится, — спускаясь вниз по лестнице, неожиданно предложила девушка: — я была там пару раз, нормальные ребята.
— Это еще кто? — в общем-то еще не решив, куда мы пойдем, я оказался удивлен Машиной инициативой.
— Кулинары? Я у них раньше «печеньки» брала, — как если бы это все объясняло, прозвучал ответ: — они сейчас в Росинке обитают.
— А филателисты где, в типографии живут? — хмыкнул я, наконец-то догадавшись, что за печеньки девушка имеет ввиду.
— Нет, филы вроде в бомбоубежище сейчас перебрались, но я туда одна побоялась ходить, можно не выйти, — наконец-то заметив мою реакцию, в её голосе проступило смущение.
— Давай тогда к кулинарам, — сделал я выбор, не очень правда понимая, зачем нам идти к торговцам наркотиками.
Выйдя из подъезда, Мария намеревалась свернуть в ту сторону, где по моим прикидкам располагались окна квартиры дяди. Не уверенный в том, что его тело уже убрали, я кое-как убедил девушку обойти дом с другой стороны. Через четверть часа мы оказались в соседнем квартале, идя по которому нам все чаще и чаще стали попадаться люди с подернутым «рябью» биополем.
Вглядываясь в эти ауры, я заметил некую общность, наблюдаемая «рябь» имела один и тот же алгоритм, а лица людей одинаково-счастливое выражение. Упомянутая ранее Росинка оказалась названием кинотеатра. Чем ближе мы подходили к зданию, тем больше было «счастливых» людей. Никто из них никуда не спешил, сидя на лавках, или даже на газонах, люди предавались ничего неделанию.
— Правда здесь здорово, — судя по Машиному выражению лица, общая атмосфера «добра и счастья» по сравнению с тем, что творилось в остальных районах города, ей сильно импонировала.
— Вроде неплохо, — осторожно ответил я, не понимая происходящего вокруг.