По ее словам, так и не сумев протянуть все пять лет в институте, она бросила учебу, снимала жилье где-то в пригороде, перебивалась случайными заработками и порой прибегала к нестандартным способам полакомиться. Засунуть приглянувшийся товар в доверху наполненную тележку какого-нибудь жирного гуся, вроде того, каким ей показался Егор, а потом встретить его
уже после расчетного узла и исподтишка увести лакомство из-под чужого
носа - это было ее излюбленным приемом...
Егор веселился от души, слушая забавный рассказ неунывающей пройдохи.
Он поверил ей во всем, кроме одного. Глаза девушки, большие, сочные,
жадно оглядывали самого Егора, салон его машины, пакеты и коробки, торчащие
из баула, и вдруг совершенно без всякой причины на какое-то время становились
тоскливыми и скорбными, и Егор решил, что неунывающая Юлька не настолько
довольна жизнью вольного корсара, как пытается это представить. В отрывистых
репликах девушки сквозила досада и зависть к тем жлобам, которые ездят в этой
машине, лопают эти продукты и носят такие дорогие фирменные шмотки...
Никогда людская зависть не вызывала у Егора сочувствия, но тогда сердце его дрогнуло по необъяснимой причине.
И с тех пор вот уже почти месяц, как вокруг братьев Березиных крутился этот тайфун по имени Юлька.
Родион действительно был затворником и не терпел в доме никаких посторонних. В первый раз он просто выставил непрошенную гостью прочь. Во второй раз, когда Егор вопреки запрету вновь привел Юльку в дом, Родион демонстративно ушел сам. А в третий он угрюмо пригласил Юльку к ужину, а потом ни слова не сказал, когда она на следующее утро появилась к завтраку, выпорхнув из комнаты Егора в его небрежно запахнутой полосатой сорочке вместо халатика.
Видимо, Родион представлял, что с любовью шутки плохи. Он смирился и лишь слегка ворчал.
Но Егор рано праздновал свою победу над привычками брата.
Позавчера после внезапно вспыхнувшей перепалки, Родион прогнал Юльку, бросая ей вдогонку множество самых обидных обвинений. Юлька за словом в карман не лезла, и в свою очередь обласкав Родиона, гордо удалилась. Егор не решился принять ничью сторону, потому что, по правде сказать, оба спорщика были хороши... Разгоревшуюся свару унять не удалось, Егор винил себя в этом и просто надеялся, что все само вернется на свои места. Ему казалось, что он достаточно узнал Юльку, чтобы быть уверенным: она вскоре бросит дуться и объявится на горизонте снова.
Вот она, наконец, объявилась. Довольно быстро и, увы, не совсем вовремя...
И все же Егор был невероятно рад этому. В отличие от Родиона он готов был простить подружке все выходки, лишь бы ее глаза пореже гасли и не становились неожиданно такими безнадежно горестными...
Наконец, открылась дверь ванной, и Родион прошел на кухню. Его мокрые волосы были гладко зачесаны назад, длинная клетчатая рубашка осталась навыпуск. Милый, кроткий домашний вид.
- Кормиться пришел, - печально сообщил Родион. Остановившись, он потянул носом и кивнул: - Узнаю знакомый запах...
Он сел за столик и взглянул на сковородку под колпаком.
- Все думаю, хорошо бы такой фокус огранизовать, чтобы вареники сами в рот прыгали и при этом мимо не пролетали... - проговорил Родион. - Может, на яичнице поупражняться?
- Я не для того старался, чтобы ты по всей кухне насвинячил!
Родион старательно изобразил полное смирение и развел руками:
- Договорились. Эксперименты после...
Егор поддел яичницу лопаточкой, с виртуозной ловкостью переложил ее на широкую тарелку и поставил перед Родионом.
- Симпатично выглядит... - проговорил Родион, придирчиво разглядывая яично-овощной тортик. - Присоединяйся!
- Я уже ел... - сказал Егор и замолчал, сооображая, как бы поаккуратнее исчезнуть из дома.
Родион отделил от края кусочек и принялся за еду. Он рассеянно смотрел прямо перед собой, за окно, но, судя по всему, ничего там не видел, ни прозрачного октябрьского неба, ни аккуратных маленьких облачков. Угрюмо уставившись в никуда, Родион жевал без всякого видимого аппетита...
- Ты что такой мрачный? - осведомился Егор. Когда его стряпню поглощали с таким отсутствующим видом, Егор начинал тихо ненавидеть едока.
- Знаешь, я вчера вечером думал, что нырну в постель, и мгновенно усну, такой я был разбитый... - нехотя пояснил Родион. - А на деле провалялся всю ночь, глаз не сомкнул...
- Из-за вчерашнего сборища, не иначе, - утвердительно заметил Егор.
- Скорее всего... - согласился Родион.
- В крайнем случае можно будет уехать в провинцию, там обосноваться и послать их всех подальше с их столичными амбициями, как считаешь? - с надеждой уточнил Егор.
- Да с чего мне от них бегать? - нахмурился Родион.
- Подчиняясь инстинкту самосохранения!
- Ты опять о своем, Егорка! - недовольно поморщился Родион.
- Да ну тебя, в самом деле! Хочешь - воюй хоть со всем миром, если больше заняться нечем! - с досадой отмахнулся Егор.
- Вот именно, - подтвердил Родион. - Чем мне еще заниматься?
А время шло, и десять минут, отведенные Юлькой, истекали.
- Родька, - спохватился Егор. - Поскольку у нас с тобой сегодня ничего не запланировано, я беру до вечера выходной!
Родион сидел, наклонившись к тарелке. Он медленно выпрямился и с недоумением взглянул на Егора. Его ноздри вдруг побелели, потом он как бы равнодушно отвернулся и отделил очередной кусочек от яичницы. Положив его в рот и немного пожевав, Родион задумчиво протянул:
- Да-а, симпатично и на вкус недурственно...
- Родион!
- А? - отозвался тот, старательно пережевывая очередной кусок.
- Я не слышу ответа!
- А я не слышал вопроса! - вдруг со злостью сообщил Родион. - Ты разве меня о чем-то спрашивал? Ты ставишь меня перед фактом, так зачем тебе мой ответ?
- Я хочу взять выходной! - спокойно сказал Егор.
- Да ну? Только еще хочешь? А мне послышалось, что уже берешь...
- Нечего к словам придираться! В конце концов я не твой раб! возмутился Егор. - У меня появились дела!