Учителей добавили в Ватсап чат силовой группы. Теперь им не нужно было тратить время и нервы на опаздывающих, безобразничающих или не выполняющих задания учащихся. Теперь они могли просто написать фамилию нарушителя в чат и переложить его воспитание на плечи Хасана и его подопечных. Но до этого доходило редко. Обычно нарушители просили прощения и обещали исправиться, как только учитель доставал телефон и заявлял о своём намерении «сдать» их.
Продавцы травы и психоделиков – трое из них учились… нет, скорее числились в 11 «Е» и ещё пятеро были взрослыми парнями с района, - стали сыпать ругательствами и проклятиями на голову Руслана, когда Хасан сообщил им о запрете, наложенным на их деятельность.
- Ты что, Хасан? С ума вы там что ли все посходили? Какого-то сопляка слушаетесь. Или мы тебе мало закидываем? Давай пересмотрим, поднимем ваш с Лёхой процент, - вот, что мне удалось вычленить из их нецензурного ора на встрече с Хасаном.
Руслану ещё не довелось пообщаться с наркоторговцами, поэтому для них он был «какой-то сопляк». Они не понимали, почему все так восторгаются им и «с какого перепугу» его сделали смотрящим школы. Их догадки сводились к тому, что он был чьим-то богатеньким сыночком и просто заплатил районным авторитетам, чтобы занять высший школьный титул.
- Нет, мы в этом больше не участвуем, - громко заявил Хасан, прекратив их матершиный базар. – Промышляйте в других местах.
- Посмотрим, что на это скажут старшие, - угрожающе проговорил Нариман – двадцатидвухлетний районный «пацан», главный наркоторговец.
- Посмотрите. Они все знают Руслана.
- Да чей он сынок?! – воскликнул двадцатилетний Костя по кличке «Кот», лучший друг Наримана.
- Ничей не сынок, - ответил Хасан. - Просто уникум. Пообщайтесь с ним и всё поймёте. В общем, учащимся нашей школы наркоту больше не продавать. А вам, - посмотрел он на числящихся в 11 «Е», - пора взяться за ум и ходить на уроки. Завтра жду вас в школе. Не придёте, будем разговаривать по-другому.
Глава 43
Установление порядка в первой смене проходило легче и быстрее, чем во второй. Необходимости в бойкотах не было.
«Легче, чем я думал, - радовался Руслан. – Это из-за того, что часть учащихся уже упорядочена и старшие более осознанны. Авторитет Хасана ещё кстати. Его реально уважают и боятся. Там, где Кайрату приходилось вести беседы по внушению и изобретать методы воздействия, ему достаточно взгляда и слова»
Хасана не только боялись и уважали. Последние два года ему ещё и подражали. Он был законодателем моды двадцать второй школы. Когда, в девятом классе он отрезал козырёк у своей бейсболки и стал носить её, как колпачок, так стали делать почти половина старшеклассников. Когда, в том же году, он полностью отказался от алкоголя, модными в школе стали лимонад, кефир и минералка. Теперь он провозгласил модным учиться и вести себя культурно на уроках. И не только провозгласил, но ещё и следил за исполнением этого.
Плохих диссидентов в первой смене не было из-за него. Страх парализовывал рвущиеся наружу выкрутасы потенциальных плохих диссидентов и делал их появление практически невозможным.
С потенциальными хорошими диссидентами Руслан провёл беседы заблаговременно. Объяснил для чего нужны порядок, дисциплина и все эти новые правила.
- Со временем ограничения будут ослабляться, - говорил он. - Их функции, с ещё лучшей эффективностью, будут исполнять идеи, которые мы взращиваем в душах учеников.
Глава 44
Руслан каждый день посещал уроки старшеклассников и фиксировал их прогресс. Три раза в неделю выступал со Стасом в переполненном актовом зале.
Он давал советы и направлял всех: от кое-как усваивающих материал до отличников учёбы, от слабеньких бледных тихонь до пышущих красотой, силой и здоровьем «Аполлонов» и «Афродит».
Постепенно - лёгкими, поверхностными касаниями и глубокими, серьёзными разговорами, - укреплял он в сознаниях учащихся идеи силы-счастья и развития человека.
- Человек - уникальное существо, - повторял он. - Для него нет ничего невозможного. То, что он не может сейчас - он сможет завтра. То, что не сможет завтра - сделают его потомки послезавтра. Когда человек доходит до уровня, на котором начинает получать ни с чем не сравнимое удовольствие от развития, от чувства растущей силы, его уже ничто не может остановить. Все другие удовольствия становятся лишь дополнением, антрактом, недолгой сменой декораций во время главного спектакля.