Глаза ее стали еще больше, они звали притягивали к себе и полностью подчиняли волю.
Руки удлинялись просто на глазах и тянулись к горлу монаха. Страшной поднял ятаган и прочертил круг в воздухе. Руки лжекрасавицы укоротились и приняли обычные размеры. Прохрипев что-то на непонятном языке женщина бросилась на воина. Бросок был настолько стремительный, что, если не мгновенная реакция монаха боя могло бы и не быть. Монах резко ушел в сторону. Так же резко изменила направление и ведьма. У нее не было оружия, но ногти на ее руках могли заменить любое холодное оружие. Черные, очень длинные острые когти могли войти в тело, как нож в масло. С ногтей капал яд. Слышалось неприятное шипение от соприкосновения яда с травой. Краем глаза, монах посмотрел на карлика. Тот, похоже, не собирался принимать участие в этом бою. Он примостился около большой сосны и с усмешкой наблюдал за ними. Опять бросок ведьмы, опять Страшной ретировался в другую сторону. Ведьма последовала за ним. Резко взмахнув ятаганом, воин опустил оружие на руки ведьмы. Та одернула руки, но лезвие попало на кончики ногтей. Прочность ногтей походила на сталь. Вреда ногтям ятаган не принес никого, но по телу ведьмы прошли судороги. Это длилось одно мгновение, но его было достаточно, чтобы понять, ятаган для нее очень опасен. Ведьма остановилась и начала что-то бормотать. Глаза становились все больше и больше. Монах видел только два черных омута. Они влекли его к себе, лишали воли. Он ни о чем не думал, все его действия были неосознанными. Двумя руками крепко сжав эфес своего оружия воин приложил лезвия ко лбу. Сталь засияла серебром, и вся морока пропала. Тут ведьма потеряла контроль над собой, она опять бросилась на него. Тело ее начало извиваться как у змеи, она уходило от удара оружия и вновь кидалась на монаха. Руки ее уже не были похожи на человеческие, они то удлинялись, то укорачивались и делалось это не синхронно. Каждая рука жила своей жизнью и делала все, чтобы лишить жизни монаха. Когда одна рука пыталась обвить тело воина, другая стремилась вонзить когти в тело. Яда на ногтях уже не было, видно соприкосновения стали остановили процесс ядовыделения. Это было очень даже неплохо, иначе бой был бы проигран. Неглубокие царапины покрыли незащищённые участки кожи монаха. Принести вред ведьме не удавалось, эта бестия умудрялась вовремя отскочить от ятагана. "Пора заканчивать этот балаган" – подумал монах и тут же споткнувшись, упал на траву. С победным хрипом ведьма бросилась на воина, но наскочила на оружие. Скорость движения у монаха порой была фантастична. Он в какую-то долю секунды умудрился перевернуться на спину и полоснуть по телу ведьмы.... Лезвие глубоко вошло в плоть и темно-красная кровь, пульсируя вытекала на землю. Вся спесь покинула хозяйку, она смотрела на свою кровь, не веря в происшедшее.
– Ты победил. Зря я не послушала Фуи, – прохрипела умирающая и пропала.
Страшной повернулся в сторону Фуи. Карлик сидел на том же месте около сосны.
– Какое неправильное стечение обстоятельств. Завтра заканчивалось бы мое рабство, а ты сегодня убил мою хозяйку. Почему это не случилось хотя бы лет сто назад по вашему исчислению?
Карлик не внушал опасения, но и расположения к себе тоже не вызывал. Он был чужой для землян. Немного подумав, Страшной спросил:
– Ты кто?
– Я Фуи, и я сейчас уйду. Не хочу, чтобы ты меня убил, я ведь для вас опасен, так как питаюсь сначала энергией любых живых существ, а потом уж тем, что останется от них. Это моя сущность, тут уж ничего не поделаешь. В рабство попал по своей глупости, подписал кровью не те документы. Теперь моя хозяйка умерла, и я свободен, могу идти куда хочу. Если, конечно, ты меня отпустишь. Ты меня не убьешь?
– Нет. Уходи, но обещай, что не придёшь сюда впредь.
– Благородно с твоей стороны. Плохо, что я твой должник. Случись это завтра, я мог бы просто уйти сам и все, а так ты меня освободил. Интересная штука -жизнь. Если, вдруг, понадобится моя помощь просто напиши на земле мое имя и капни своей крови.
Фуи подошел с монаху, дотронулся до царапины на руке.
– Я тебя запомню, – проговорил он, – ну так я пошел?
– Да уходи уже!
Этот уродец вызывал чувство неприязни. Вроде ничего плохого не сделал, но Страшному хотелось как можно поскорее от него избавиться. Что-то внутри взывало убить карлика, он опасен, но ничего плохого-то он не совершил. Да и при встрече с монахом пришелец уговаривал свою хозяйку уйти. Фуи не стал испытывать терпение инквизитора, вернулся к той сосне, где наблюдал за боем, поднял руку, улыбнулся и пропал.
В свою обитель монах вернулся в раздумьях. Карлик не выходил у него из головы.