- Послушай, Аркадий, — проговорил он. — Хочу вернуться к нашему разговору.
- Я ждал твоего звонка, Константин, — ответил Кузнецов. — Все будет сделано в лучшем виде. Считай, что весь пакет заказов оставлен за твоим Универмагом. Я слов на ветер не бросаю.
Уверенность Кузнецова неприятно кольнула Фиртича. Он понимал, что вопрос его сейчас прозвучит наивно, но не мог удержаться:
- Чем же ты так обольстишь управление торговли?
- Допустим, не все управление, — нехотя отозвался Кузнецов. — Есть люди, Константин, есть люди. Они все могут.
- Ясно. — Фиртич чувствовал себя пристыженным школьником.
Еще не поздно, можно отказаться, сказать, что пошутил, что ни в какой сомнительной помощи не нуждается. Но вместо этого проговорил:
- Во что мне обойдется твоя любезность, Аркадий?
- Пустяки, Костя, мелочи.
- Все же. Может, мне и не стоит ввязываться.
- Ладно. Будет тебе условие, — коротко засмеялся Кузнецов. — Позволь моим людям продавать в Универмаге всякую ерунду с лотков. Пирожки, пончики, булки... Гоняет их твоя администрация.
Просьба Кузнецова была не пустяковой, как могло показаться. В Универмаге тесно. Толпа вокруг лоточников создаст пробки и в итоге нанесет ущерб основной торговле... Кроме того, Фиртич догадывался, откуда берутся эти пирожки-пончики. Конечно, он не был в этом уверен, но не исключал подобного варианта. Впрочем, какое ему до этого дело? Не ему отвечать, а Кузнецову...
- Сколько лоточников?
- Пятнадцать.
- Восемь, Аркадий. Причем мои люди сами определят им места.
- Ладно, Костя. Договорились. Пока!
Фиртич, казалось, видел усмешку Кузнецова. А в тоне директора ресторана он вдруг уловил новую для себя ноту. Словно Кузнецов давал ему понять о каких-то особых отношениях, что их теперь связывали.
5
Бар ресторана «Созвездие» размещался в глухом подвале. Поначалу, когда Кузнецов предложил соорудить здесь бар, управление засопротивлялось. Но Кузнецов добился своего. Стены бара отделал деревом, вместо столов и стульев вкатил замшелые пни. Бармена представил лешим в каком-то маскировочном халате, обляпанном травой и тиной. На голове — тюрбан из листьев. Так он и стоял почти три месяца, вызывая изумление посетителей своим диким видом. А официантки, одетые лесными феями, в полупрозрачных платьях, привлекали в бар мужчин самого разного возраста. Девушки простужались, но стойко держались, не бюллетеня, не прогуливая. Бар будет золотым дном, они это понимали. А пока надо набрать темп, переманить клиентуру из других мест, дать горожанам привыкнуть к мысли, что бар «Кузнечик» — единственное достойное место в городе.
Вышибала Прокофьев, крепкий мужчина из бывших борцов, кроме уникальных физических данных, имел особый глаз и знакомства. Когда-то он сильно проштрафился: будучи членом сборной по борьбе, погорел на валюте, был судим, отсидел срок и вышел. Чуть было не спился, но Кузнецов его подобрал, взял в ресторан подсобником. А когда открылся «Кузнечик», поставил Прокофьева у врат в подземелье, выдал ливрею на байке, посадил в будку, загримированную под лесную сторожку... Постепенно клиентура определилась. Не мелюзга- студентики, трояк на пятерых, а люди солидные, достойные. «Гардеробщик у нас рук марать не станет», — говорил Прокофьев. Тогда Кузнецов позволил бармену сменить тогу лешего на похоронный фрак с крахмальным воротничком и галстучком-кисой, а девушкам одеться потеплее.
Трафарет «Свободных мест, к сожалению, нет» уже не снимался ни днем ни ночью.
И сегодня, как обычно, Прокофьев, подперев борцовским торсом мощные крепостные стены, оглядывал орлиным взором тихую очередь из прыщавых юнцов и насквозь джинсовых девиц. Очередь вела себя смирно, надеясь на ту минимальную квоту, что отпускалась иногда для простого люда ради поддержания репутации демократического характера заведения...
Неожиданно в сонных глазах бывшего борца мелькнуло подобие искры. Он увидел, как из черного «пикапа» вышли двое мужчин. Один был в тулупе с вывороченным наружу мехом, второй — коренастый, без головного убора, в демисезонном пальто, сидевшем на нем как литое. Прокофьев признал прибывших. Его бычья шея согнулась насколько было возможно.
- Пра-а-апустить! — гаркнул он. — Бронированный стол. Дорогу! — И распахнул стеклянную дверь под медным колокольчиком.
Эти двое были: Мануйлов, управляющий оптовой базой Росторгодежды, или по старинке Кирилловских складов, и директор универмага «Олимп» Фиртич.