- Я не за долгом, — упредил разговор Блинов, едва в проеме двери показалась унылая физиономия водопроводчика. — Дело есть.
Леон повеселел. Серега Блинов, не вынимая из карманов рук, кивнул, предлагая отойти в сторону от дежурки. Рыжая лисья шапка делала Блинова еще крупнее и представительнее.
- Послушай, Дребезжала, — обратился Блинов к приятелю, вспомнив стародавнюю кличку. — Могу скостить тебе процент. А может, и целиком прощу...
Всем своим видом Леон демонстрировал предельное внимание.
- Надо познакомить одного человека с заведующей обувным отделом.
- Сколько угодно, — не задумываясь, согласился Леон.
Блинов оглядел плоскую веселую рожу приятеля и вздохнул. Вот до чего он, Сергей Алексеевич Блинов, дожил: прибегать к помощи подобного типа!
Блинов предлагал Платону Ивановичу впрямую выходить на Рудину. Явиться в отдел, поговорить, заинтересовать. Но Платоша категорически отказался: ох уж эти современные деловые люди, уверовавшие в свою безнаказанность! К тому же Платоша настаивал, чтобы имя Блинова нигде не значилось. Он все брал на себя. Блинова это устраивало. Единственная просьба: найти достойного человека, который свел бы старика с Рудиной...
Серега Блинов еще раз оглядел вертлявую фигуру своего должника и поморщился.
- Обо мне Рудина не должна знать. Меня нет! Существует только тот человек... И вообще наш с тобой разговор умер. Понял? Стоят эти условия десяти годовых?
Леон сплюнул сквозь зубы в знак того, что стоят.
- Понимаешь, — проговорил водопроводчик, — давно обещал Стелле сменить смеситель в ванной. А импортных что-то нет... Вот и познакомил бы их прямо у нее дома.
- Смеситель будет, — коротко заключил Блинов и, оговорив детали, ушел, так и не вытащив рук из карманов.
2
Свой выходной — четверг — Стелла Георгиевна Рудина обычно ощущала глубоко и полно. Накапливались домашние дела, а передоверить их было некому. Муж, геолог, большую часть года проводил в экспедициях, детьми не обзавелись. Так что Рудина, в сущности, жила одна в просторной двухкомнатной квартире.
Выходной начинался с телефонных звонков. Вот и сегодня подряд три. Два из дома: в исполком по поводу гаража и в косметический кабинет; один — сюда... Звонок раздался сразу, как только Рудина положила трубку.
- Доброе утро. Это я, Леон. Слесарь-водопроводчик... Я смеситель достал. Могу поставить.
Рудина вспомнила. Она просила сменить кран в ванной комнате. Водопроводчик вызвался помочь, предварительно выцыганив пару итальянских сапог... Но сегодня визит водопроводчика был некстати. Однако тот настаивал, ссылаясь на то, что в нерабочее время он не сможет — много дел. Назойливость водопроводчика начала раздражать Рудину. И тон у этого Леона был грубовато-любезный... Рудина положила трубку, переставила аппарат на тумбочку, откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Посидела точно перед стартом. Мысли сами собой вернулись к Фиртичу, словно утро явилось прямым продолжением вчерашнего вечера.
Не складывалось у нее с новым директором. Внешне все выглядело нормально, но чуяла Стелла Георгиевна: на прицеле держит ее Фиртич. Как Фиртич придирался к ней, когда пришел в Универмаг! Уволить хотел, да зацепки не было: Рудина работать умела. А найти подходящего человека на ее должность непросто.
«Черт бы его взял! — подумала Рудина. — Так спокойно было со старым директором. Знали, чем угодить. И угождали. Кто как мог... Верно говорят: бойтесь перемен, перемены всегда к худшему!»
Рудина помнила, как это начиналось. Поведение нового директора озадачило многих. Фиртич вызвал ее в кабинет и заявил, что вся практика, введенная старым директором, должна уйти вместе с ним. Потом издал приказ об увольнении деляги Спиридонова, заведующего отделом хозтоваров. И еще трех отпетых жуликов. Дело передал в суд. Стелла Георгиевна Рудина почуяла в воздухе грозу.
В торговом деле потерять покровительство директора все равно что выйти в ливень без зонта и надеяться остаться сухим. Рудина перерубила все канаты, разорвала компрометирующие отношения. Нагнала страху на верных своих помощниц из секции женской обуви. Те разбежались по другим магазинам. Хотела и сама уйти, но, поразмыслив, передумала. Все еще может пойти по-старому. И первые два года не уходила даже в отпуск. Набрала новых девушек, перевела из мужской секции опытных продавцов, в том числе и Дорфмана. И затихла. С тех пор прошло без малого пять лет... Она пыталась пустить в ход и свое женское обаяние. Иногда ей мерещилась даже надежда.
Звонок телефона вновь нарушил стоялую тишину квартиры. Рудина подняла трубку.