— Профессор вот за этой дверью, но он вас не примет. — Санитар сделал последнюю попытку остановить их. — Он сейчас спит, у него двадцать часов были операции.
— В следующей жизни выспится. — Роман легко отодвинул санитара в сторону и открыл дверь. Доктор и правда спал, прямо на операционном диагностическом столе. Быстро оглядевшись, телохранитель нашел аптечку, достал оттуда маленький пузырек, взболтал его и сунул профессору под нос. Прошло несколько секунд, а затем доктор буквально вскочил. Сильно чихнув, он огляделся, увидел сначала телохранителя, Максима, а потом семью настойчиво-нерешительно стоящую в дверях. Секунд через пять его взгляд сфокусировался на бутылке в руках полковника.
— Вы сдурели? — Он выхватил пузырек из протянутой руки. — Где вы вообще узнали о нашатыре? Его лет пятьдесят как не применяют.
— Я мог бы вам вколоть адреналин. — Спокойно заметил Роман.
— И что, я Вам теперь благодарен должен за то, что не вкололи? — Профессор сел на край кушетки. — Я крайне устал, мы уже выяснили, что операции немедленно не требуются — в корне я решить проблему не могу. Дайте мне…
— ВЫ Знаете Что Это? — Подчеркивая каждое слово телохранитель протянул профессору ампулу. Тот сначала не понял, что от него хотят. Затем, взяв в руки ампулу, доктор рассмотрел ее со всех сторон. Найдя надпись, он про себя ее прочел, и Максим заметил, как у профессора увеличились глаза.
— Где вы это взяли? — Спросил он, протягивая ампулу обратно. — Да, я знаю, что это такое, а вот Вы, судя по всему, не знаете. Чье это?
— Это мое лекарство. — Решил обратить на себя внимание мальчик.
— Твое что? Лекарство? — Профессор встрепенулся, остатки усталость как ветром сдуло. — Этого не может быть. Разве что… Как тебя зовут?
— Максим. — Ответил за него Роман. — Он сын генерального посла России в Корее.
— Ох. ть. — Только и вырвалось у доктора. — Мир тесен. Чем смогу, я вам помогу, конечно. Во-первых, это концентрированный машинно-усваиваемый раствор железа. Для людей — смертелен. Если только у них нет кучи наномашин в крови. Во-вторых, у меня его нет. Заменить его можно, увеличив количество потребляемого природного железа. Яблоки ешь.
— Он принимает две ампулы в день.
— Сколько? — Профессор вновь посмотрел на Максима, теперь уже со страхом. — Значит, я знаю только маленькую часть. Не должен он при таком количестве жить… Как ты себя чувствуешь, мальчик?
— Нормально. — Максим старался придать своему голосу уверенности. — Хорошо я себя чувствую.
Роман и профессор переглянулись. Затем профессор встал и показал на кушетку, а телохранитель, не спрашивая разрешения и не предупреждая, просто схватил мальчика и положил на кушетку. Они водрузили ему на голову большой шлем странной формы, внутри он был абсолютно гладкий.
— Что-нибудь чувствуешь? — Доктор что-то делал, но сказать что, Максим не мог, все перекрывал шлем. — Нигде не болит?
— Нет, все в порядке. — Мальчик на секунду закрыл глаза и в тот же миг увидел чадящий туман. Он непроизвольно дернулся, но Роман его удержал.
— И давно у тебя такое? Чтобы ты не видел, сейчас я это фиксирую. — Голос профессора был уверенным и обстоятельным.
— Вчера началось. — Признался Максим. — Днем.
Доктор еще что-то делал, периодически хмыкая, скрепя ручкой и отмечая в карте.
— Ну все, снимаем. — Сказал врач, и Роман аккуратно снял с мальчика шлем. — Теперь подожди в коридоре. А нам поговорить нужно.
С трудом протиснувшись мимо семьи с близняшками и послушно выйдя в коридор, Максим не захотел отходить далеко и просто прислонился с другой стороны двери.
— Вот видите? Здесь, здесь и здесь. — Рассказывал в кабинете профессор телохранителю. — Это его обычные нейроны, а вот это его нейроны, которые были установлены искусственно, следующее поколение наномашин. Они могут восстанавливать даже нейроны и ткани мозга. Вот только вчерашний импульс их разрушил. Не все, но многие. Сейчас у него могут быть множественные нарушения стандартных функций мозга, галлюцинации, потери в памяти, потеря эмоций, или наоборот — буйство.
— Как это исправить? — Максим услышал, как голос Романа чуть дрогнул.
— Не знаю. Это далеко не моя специальность. У нас есть специалист, но она, так же как и большинство, в коме. — Профессор вздохнул. — Надежда на выход из комы безусловно есть, но слабая.
— Значит, мы не будем ждать. — Голос телохранителя приближался. — Спасибо, доктор, мы немедленно отправляемся во Владивосток. Там есть специалисты?