— Ого. — Вырвалось невольно у мальчика. — Как это возможно?
— Быстродействие, только и всего. — Тихо пробормотал Роман. — Если бы ты мог видеть, как летит ракета и мгновенно рассчитывать траекторию полета собственной пули, ты бы тоже так смог. Вот только мы люди, а не дроны. Мы на такое не способны. Долго мы еще кружить будем, Марина?
— Вот уже почти. — Сказала тихо девушка, объезжая обгоревший остов одного из дронов, которого все же смогли уничтожить. — Господин полковник, что вообще произошло? Вы же что-то знаете, иначе бы не спешили так.
— Скайнет. — Заметив удивленный взгляд девушки, Роман поправил себя. — Сценарий Скайнет. Одна из держав с квантовым суперкомпьютером просто взламывает противника и уничтожает всю военную технику. Правда, нужно чтобы у другой державы такого компьютера не было. А у нас он есть. По крайней мере, позавчера был.
— Ну, уничтожат они военную технику. А что дальше?
— По сценарию, ничего. Дальше политическое давление и добровольная капитуляция проигравшего. — Роман потер свой подбородок, который уже покрылся черной жесткой щетиной. — Бескровная абсолютная победа. После такого держава уже не сможет конкурировать ни в войне, ни в экономике.
— Значит, это они устроили теракт? — Спросил Максим.
— Кто они? Ты хоть представляешь, сколько этих потенциальных Их? — Роман оглянулся назад. — Нет. Ну, то есть, конечно, могли, но вряд ли. Слишком кроваво для бескровной войны. Проще уж было бы атаковать тактическим ядерным оружием. И то жертв было бы меньше. А такая война никому не нужна.
Город внезапно кончился. Вот только что у Максима перед глазами, быстро мелькая, сменялись здания, и вот они уже едут по широкой пустой магистрали в лесу. День близился к вечеру, и желудок мальчика напомнил, что пора бы пообедать. Причем сделал это самым бесцеремонным из возможных вариантов, громко заурчав. Роман быстро глянул на часы, затем на Максима и отдаляющийся город.
— Да, ты прав: перекусить пора. — Телохранитель зарылся в маленьком рюкзаке, неизвестно как оказавшемся у него под ногами. — Вот только останавливаться пока нельзя. Держи. — Он протянул мальчику толстый батончик в белой упаковке.
— Мне нельзя столько шоколада, мама говорит, что зубы испортятся.
— Какие мы правильные. Молодец! Ешь! Это не шоколад, а протеиновый природный батончик, все необходимое молодому и здоровенному, как у тебя, организму. Только прожевывай тщательнее.
Максим послушно начал жевать. Оказалось даже вкусно. Сушеные ягоды, фрукты и орехи были спрессованы в однородную массу. Хотя попадались и кусочки. Мальчик сжевал больше половины до того, как заметил, что на него пристально смотрят. Девочка стояла с той стороны от стены кабины и буквально пожирала глазами его энергетический батончик.
Его с детства учили, что быть жадным это нормально, чувство собственности должно быть, но нужно и уметь делиться. И хотя он бы и сам батончик с удовольствием доел, отдать его девочке показалось правильнее. Вот только как открыть окно, он не догадался. Маленькая ручка напрочь отказывалась двигаться, как бы он не тянул на себя.
— Держи. — Максим обернулся и взял два целых батончика. — Тяни вверх, а не на себя. Они лет сто уже так делаются.
Надавив на ручку вверх, Максим легко открыл окно и протянул девочке батончики.
— Спасибо! — Девочка ухватила еду и отнесла семье.
— Эй, там, в багажнике. — Прокричал Роман в открытое окошко. — Где вас высадить, безбилетники?
— Километров через двадцать будет поворот налево, в лес. — Сказал, подойдя к окну, отец семейства. — Высадите нас у него, там мы уже пешком дойдем.
— Хорошо, смотрите, чтобы мы не пропустили.
— Конечно. Спасибо большое.
Максим задремал. Так что чуть не пропустил прощание с подобранной семьей. Когда он проснулся, они уже высадились. Возле нужного поворота. Женщина, обнимая своих девочек, часто и много кланялась.
— Если вам что-нибудь будет нужно, заезжайте. — Для нас вы всегда желанные гости.
— Спасибо за приглашение. — Сказал Роман. — Надеюсь, никогда не понадобиться. Мы сейчас во Владивосток. Так что на Сахалин вряд ли вернемся в ближайшее время.
Пока они отъезжали, одна из девочек все время махала рукой и Максим, не удержавшись, помахал тоже. Ночь окружала мерно рокочущую машину. Минут через пять он сообразил, что даже не спросил ее имени. Обидно. Ведь он до этого ни с кем из других детей не общался так близко.