Зрелище было необычайным: комары выстраивались в цепочку и на бреющем полете проносились над широко раскрытой пастью вампира. И каждый сбрасывал в неё капельку крови. Когда уровень крови чуть не сравнялся с зубами, и она почти потекла из углов рта, вампир длинно глотнул и снова раскрыл окровавленную пасть.
А мимо меня прогудел новый комариный рой.
"На поток поставили! – восхитился я. – Конвейер…" – И тут же настроение моё переменилось: "Чужими руками… то есть хоботками кровь загребает!"
Ярость тёмной волной поднялась во мне, и я почти не помню – до того всё произошло быстро, – как разбил стекло, проник внутрь сторожки и пронзил вампира, не успевшего подняться с кровати, осиновым колом.
И только после проведенного возмездия заметил то, чего не смог увидеть из окна: в комнате стоял блестящий хромированными деталями электронный прибор, ощетинившийся антеннами, на верхней крышке которого перемигивались красные и зелёные светодиоды.
Прежде чем вылететь из комнаты, все комары несколько раз облетали вокруг прибора. То же проделывали и комары, влетавшие в окно. Над прибором поэтому крутились две серые спирали: одна по часовой стрелке, вторая – против.
"Сам сделал, что ли? – подумал я. Но отделка смотрелась явно заводской, да и на табличке под тумблером включения виднелась надпись, выполненная на непонятном мне внеземном языке. "Вот и весточка оттуда", – подумал я, и, протянув руку и щёлкнув тумблером, выключил прибор.
Комары, словно избавившись от злого наваждения, победно запели – их тоненький звон тотчас наполнил комнату, – и радостно вылетели в окно, навстречу свободе.
В этом мире хочется жить
Розовый нектар сочился из венчика цветов. От благоуханных запахов кружилась голова.
Золотые солнечные лучи преломлялись маленькими радугами в частых капельках росы, жемчужно усеивающих нежно-зелёные листья.
Веселый звон ручьёв доносился с земли, а из-под облаков спускались звонкие трели порхающих в вышине птах.
Лёгкий тёплый ветерок бережно качал ажурные листья, убаюкивая сидящих на них разноцветных бабочек и прозрачнокрылых стрекоз.
– В этом мире хочется жить! – прошептала Марыля. – Какой он замечательный!
– Этот мир создан специально для тебя! – прошептал ей в ухо тихий ласковый голос.
И тотчас же прекрасная музыка полилась неведомо откуда, ничуть не заглушая пенья птиц и журчания ручьёв, но лишь дополняя и усиливая их звучание, словно включая в свой загадочный оркестр.
– Для меня? – удивилась Марыля.
– Да. Ты ведь мечтала о таком?
– Всегда!
– Ты хотела, чтобы вокруг было много цветов, чтобы от них струились приятные ароматы?
– Да, да, да!
– Я услышал твои мечты и сделал в точности всё так, как ты хотела.
– А здесь есть реки, текущие молоком и мёдом? – спросила Марыля.
– Есть. Только они немного подальше. Если хочешь, мы пойдём вместе с тобой, и ты посмотришь…
– Потом, потом! Тут так хорошо!
– А будет ещё лучше! Здесь всё будет так, как ты захочешь. Стоит тебе пожелать что-нибудь – и ты получишь всё! И даже больше…
– А здесь есть маленькие ласковые зверушки?
– Сколько угодно! Они очень забавные и весёлые. И у них такая гладкая шёрстка, что хочется гладить и гладить их, не отрываясь.
– Я хочу! Хочу их увидеть!
– Не торопись. Ты хочешь вернуться домой?
– Нет. Что мне там делать? Я там никому не нужна… Там плохо. Там слишком много людей, и они мешают друг другу. И… там грязно! Все пачкают, и никто не убирает.
– Бедное дитя, – прошептал голос. – Значит, ты согласна остаться здесь навсегда?
– Да… Но… а когда я вырасту, этот мир изменится?
– Этот мир не меняется никогда. И ты не вырастешь. Ты останешься такой, как сейчас.
– Всегда бродить по лесам и полям, питаться сладкой манной, пить из рек молоко и мёд… – прошептала Марыля.
– Ты хочешь остаться?
– Да…
– Тогда выпей нектар из этого цветка. И мир навсегда станет твоим. Он не может существовать сам по себе. Всегда должен быть кто-то, кому он понравится и кто захочет остаться здесь… Только так и можно поддерживать его существование… и моё…
Марыля уже не слушала голос. Она поднесла ко рту чашечку цветка, полную густого ароматного нектара, от которого струился неземной аромат, и отхлебнула. Самую малость.
И тут же рухнула наземь, бездыханная.
– Да, – с горечью прошептал голос. – В этом мире хочется жить. Но нельзя.