"Шевроле" продолжал уносить беглецов на восток. В салоне, освещаемом холодным светом неоновых фонарей, повисла тишина. Ронни Робертс думала о своем, прокручивая в голове события проходящей ночи. С каким спокойствием этот ублюдок пристрелил Хью. Интересно, это ему Перри приказал, или он сам проявил инициативу? Сволочи. Ронни вовсе не была жестокосердной или равнодушной к смерти. Напротив, смерть пугала ее едва ли не больше всего на свете. Просто за годы своей работы на телевидении она привыкла думать о смерти, как о чем-то, идущем рука об руку с репортером. Такова профессия, такова жизнь. В мире, где ремесло репортера считается одним из самых опасных, нужно все время помнить о смерти. О самой возможности умереть в любую секунду. И не стоит питать иллюзий насчет того, что эта работа состоит только из почестей. Смерть занимает в ней одно из главных мест. Возможно, именно поэтому Ронни не билась сейчас в истерике, а довольно спокойно вспоминала все подробности произошедшего с ними кошмара. Уверенная рука, сжимающая пистолет. Выстрел. И черный бездонный зрачок ствола, смотрящий ей в лоб. И глаза унисола, наблюдающие за ней. В них смешались ненависть и холодное презрение. Почему же он выстрелил? Кто отдал приказ? - Ну, клянусь, это так вам не сойдет с рук. 44-й молча повернул к ней голову, ожидая приказа. Но, поскольку его не последовало, вновь вернулся к наблюдению за дорогой. Впереди, в темноте, возникла светящаяся вывеска: "Мотель "Лакки". Мы открыты круглосуточно. Ресторан. Двухместные комнаты на любой срок. 5 миль". Некоторые слова унисол не понимал, но это его не смущало. Он оценивал лишь один фактор - безопасность. Наличие удобств солдата не интересовало. "Шевроле" начал притормаживать. Джи-эр'44 изучал подступы к мотелю. Возможность скрыться, если их найдут. - Слушай, - девушка вдруг подозрительно посмотрела на него, - а почему ты помогаешь мне? Унисол повернулся к ней. Никаких эмоций на застывшем спокойном лице. Безразличный голос произнес одну из самых странных фраз, которые Ронни доводилось слышать в жизни: - Мой срок вышел. Я хочу вернуться домой. Но я не могу, пока не выполню приказ. Пока ты не будешь в безопасности. Она ничего не понимала. Какой срок? Какой приказ? Чей? Кто-то приказал ему спасать ее? Кто? И почему он не может вернуться домой, пока не выполнит этот приказ? - Постой, - "шевроле" резко сбросил скорость. - Эй, эй, что ты делаешь? - Я останавливаю машину, - лицо унисола не изменилось. Оно вообще ни разу не изменилось за то время, что они провели вместе. - Зачем? - Выполняю приказ. - Чей? - Твой. Челюсть у Ронни отвисла. Ей стоило большого труда вернуть ее на место и спросить: - Да о чем ты говоришь-то? Я не отдавала никаких приказов. - Ты отдала приказ, - равнодушно возразил солдат. "Постой". Унисол должен выполнять приказы. Я останавливаю машину. - Езжай дальше. "Шевроле" снова набрал скорость и устремился вперед. Ронни вздохнула. "Да, с этим парнем нужно держаться осторожно. Не дай бог скажешь что-нибудь ненароком. Он тебе тут же голову и отвернет. Или что похуже, - девушка вздохнула еще раз. - Так что он там говорил насчет ее безопасности? А, да. Существует какой-то приказ. Интересно. Ну, по крайней мере, унисол будет рядом какое-то время. Все лучше, чем ничего. Особенно, если этому полоумному Перри стукнет в голову искать ее. Да. Тут уж этот парень окажется как нельзя кстати". Она окинула любопытным взглядом сидящего за рулем солдата и почти сразу заметила кровоточащую рану на ноге, чуть ниже колена. - Господи, да ты ранен! - воскликнула девушка. Вид сочащейся кровью плоти вызвал у нее легкий приступ тошноты. "Вот уж не думала, что ты такая впечатлительная, подруга". Ронни едва заметно сморщилась и взволнованно сказала: - Нужно остановить кровотечение. Тебе же больно, наверное?! Ей вовсе не улыбалось потерять единственного защитника. Солдат, не говоря ни слова, вдавил в панель кнопку электрозажигалки, подождал, пока она нагреется, и, вытащив из гнезда раскаленный докрасна цилиндр... Лицо Ронни перекосило от отвращения. ... сунул его себе в рану. Раздалось отвратительное шипение, и в салоне резко запахло жженой человеческой плотью. Девушка почувствовала: еще секунда и ее стошнит. Кислая слюна заполнила рот. - Кровотечение остановлено, - спокойно доложил унисол. Он знал другие способы остановки кровотечения и залечивания ран, но приказ был отдан, и нужно было повиноваться. "О, господи, - подумала Ронни. - Этот парень вообще ничего не чувствует, что ли? Вот это да". У нее появилось странное ощущение, что сидящий рядом водитель вовсе не человек, а ожившая кукла. Робот. И кровь у него - не кровь, а лишь имитация. - Ты совсем не чувствуешь боли? - спросила она унисола. Он отрицательно покачал головой: - Совсем-совсем? Солдат снова кивнул. - Ну надо же... - Ронни ошарашено вскинула брови. В эту секунду мотор "шевроле" чихнул и заглох. - Что? - встрепенулась девушка. - Что случилось? Почему ты остановился? - Кончился бензин, - доложил солдат. Ронни взглянула на щиток, на котором тревожно мигала маленькая красная лампочка с изображением бензоколонки. - Господи, ну конечно. Бензин кончился... - горестно констатировала она. Сегодня, похоже, весь мир сговорился против нее. Ну хоть в чем-нибудь повезло бы. Унисол молча выбрался из машины. Хотя в живых осталась. Уже хорошо. Но... Что толку в спасении, если все равно погибнешь через час. Ну через два. - Черт! - восклицание вырвалось у нее совершенно непроизвольно, когда она ткнулась телом в щиток. "Шевроле" резко дернулся и покатился по шоссе, постепенно увеличивая скорость. Мотор его молчал, а за рулем было пусто. Ронни оглянулась. - О, боже! Упираясь ладонями в задний борт, унисол толкал машину. Мышцы на его руках вздулись, а на лбу выступили капельки пота. Но, несмотря на это, лицо оставалось совершенно непроницаемым. Стрелка спидометра отклонялась вправо все больше и больше, пока не застыла где-то в районе тридцати двух миль. Глаза девушки округлились, став размером с долларовую монету. - Господи Иисусе, - тихо прошептала она. - Хотела бы я знать, чего не может этот парень. Автомобиль уверенно и ровно продолжал катить вперед.