Оранжево-желтый диск солнца вползал по бело-голубому куполу утреннего неба все выше, заливая раскинувшуюся под ним землю мягким светом. Еще не было жары, и воздух казался очень чистым, почти кристальным, в теплых ласковых солнечных лучах. Длинные тени протянулись от растений и указательных столбиков, мимо которых проезжал "бьюик", подобно уставшим за бессонную ночь путникам, прилегшим на минутку отдохнуть. Ветер врывался через разбитые стекла в салон машины, несколько мгновений отплясывал в ней свой радостный танец и, вылетая через заднее окно, уносился прочь. Ронни сидела прямо, словно у нее вместо позвоночника торчал длинный стальной штырь, и смотрела перед собой на убегающую далеко вперед серую ленту дороги, размышляя о том, какая же странная штука - ночь. Ночью все по-другому. Более романтично и туманно. Утро обнажает проблемы, делает их отчетливей и страшней. Опасность предстает в дневном свете совсем другой. Близкой, наступающей на пятки, нависающей над головой домокловым мечом. Но днем и ты смотришь на нее другими глазами. В голове сами собой возникают какието планы, варианты спасения. Хотя, смерть всегда одинакова. Что утром, что вечером. Девушка вздохнула и покосилась на ведущего машину унисола. С наступлением утра он тоже казался иным. Все его поступки выглядели более фантастическими. Соскочив на мысль о "сорок четвертом", она снова - в который раз - задалась вопросом: кто же он на самом деле? Для робота унисол слишком человечен, для человека слишком... равнодушен, безразличен. Если "сорок четвертый" - робот, то почему у него течет кровь? А если он человек... Если он человек, то самый странный из всех, которые встречались когда-нибудь Ронни. Невероятный парень. В голове девушки вертелась куча вопросов, и она непременно задала бы их своему спутнику, если бы надеялась получить ответы хоть на их малую часть. Но, судя по всему, унисолы скрытны, как кошки. Интересно, их этому учат или прививают специальным уколом, вроде прививок от бешенства? - Слушай, - обратилась девушка к солдату, - а твои приятели сейчас ковыляют за нами, да? - Скорее всего, да, - спокойно ответил он. - Ну, спасибо, утешил, - нервно буркнула Ронни. - Пристегни ремень, - вдруг ни с того, ни с сего заметил унисол. - Да ладно, - отмахнулась девушка, - и так все в порядке. - Так будет безопасней, - настаивал он. Ронни изумленно посмотрела на него. "Господи, да что же это за наказание. Как с кастрюлькой разговариваешь. Или с радиоприемником. Ни эмоций, ничего. Хоть бы что-нибудь на роже отразилось. Так нет. Может, он, действительно, электронный? Делают же говорящие компьютеры. Чем же хуже этот парень?" - Ты вообще-то волноваться умеешь, приятель? - раздраженно спросила девушка. - Ну хоть самую малость-то, а? Черт возьми! Господи, в нас этой ночью выпустили такое количество пуль - всю Восточную Европу можно было бы перестрелять! А он мне говорит, чтобы я ремень пристегнула, а? - Ронни повернулась к лобовому стеклу, словно на капоте "бьюика" сидело по крайней мере полтора десятка зрителей. - Ну ладно. Хорошо. Ладно, - девушка яростно схватила ремень безопасности и пристегнула к замку. Теперь ты доволен? Доволен? Может быть, все-таки расскажешь мне что-нибудь о себе, а? Мне нужны ответы на кое-какие вопросы, и немедленно! - она чувствовала, что заводится все больше, но не останавливала себя, а наоборот подзадоривала. - Кто ты такой? Супермен? Флеш Гордон? Кто? Ты толкаешь машину быстрее, чем моя мама на ней ездит, используешь лед вместо душа, раны на теле затягиваются, как на собаке, за час! Ты уж извини меня, но обычно люди так себя не ведут! Кто ты такой? Откуда ты взялся? У тебя французский акцент! Ты - француз? Из Франции? Из Канады? Голова унисола дернулась и повернулась к ней. В его глазах Ронни могла бы поклясться - четко проявилось удивление.
- Лягушатник! - Акцент? - спросил он. - Какой акцент? - Ну ладно, допустим, ты не замечаешь акцента. Но родных-то ты должен знать?! Мать, отец, девушка, жена? Семья, друзья? Кто-нибудь у тебя есть? - Друзья? Семья? - Ну да. Ты ведь где-то живешь? Кто-то ждет тебя? Почему ты не отвечаешь? Не помнишь? Что вообще с тобой сделали? - Я не знаю... - вдруг тихо сказал он. - Не знаю... Но постараюсь вспомнить... Ронни отвернулась к окну и замолчала. У нее пропало желание спрашивать у этого парня что-либо. Да нет, он - человек, без сомнения. Просто у него вышибли все воспоминания. Правда, при этом научили многим другим вещам, но вряд ли одно стоило другого. Хотя бы с точки зрения морали. Лишить человека жизни, имеет ли на это право хоть кто-нибудь из живущих на земле? И чем этот парень теперь отличается от Хью? Только тем, что может двигаться, видеть и слышать? Большой подарок. В конце концов, это просто бесчеловечно. Взять и перечеркнуть чье-нибудь прошлое. Крестнакрест. Жирной черной краской. Это не оправдывает даже самые благие намерения, ибо ими, как известно, вымощена дорога в ад. Этот парень и находится там. В аду беспамятства. Она вздохнула и вытащила из кармана пачку пожелтевших от влаги сигарет.
Унисол думал о своем. Эта девушка говорила СЛОВА. И некоторые из них были знакомы ему. Они крутились в голове, пробуждая от долгого сна сонмы воспоминаний, отражаясь в кривых зеркалах образов, принимая странные, непонятные ему формы. МАТЬ. ОТЕЦ... Темные пятна на каком-то коричневом фоне. Холодно. Его лица касается что-то шершавое, влажное. Горячее дыхание обволакивает шею. Но все равно холодно... Он напрягается, пытаясь сделать картинку более четкой, яркой... Нет. Пока нет. ЖЕНА... Черный провал. Ничего. Если у него к была жена, то ее образа нет. ДЕВУШКА... Какое-то розово-белое пятно. Оно колышется... В чем?.. Память не дает ему ни малейшей возможности увидеть это. Но она есть... Кто она... Как ее зовут?.. Нет ответов. Сквозь розово-белое пятно все четче проступает желтый капот "бьюика" и серая полоса шоссе... Унисол испугался. Еще несколько секунд, и словаобразы поблекнут, придавленные несокрушимым грузом реальности. Той, что видят его глаза. И Джи-эр'44 забил в свой мозг последний гвоздь.