– А если за это время ничего не случится? – полюбопытствовала я. – Каникулы длятся всего две недели. По-моему, это слишком мало. Вдруг наши враги почувствуют опасность и предпочтут затаиться?
– Элизабет точно себя проявит. – Эйнар несогласно качнул головой. – У нее уже земля под ногами горит. Прекрасно понимает, что вот-вот ее отправят в ссылку. Вполне вероятно – бессрочную. Кеннар признал сына, следовательно, в наследнике он больше не нуждается. По законам Даргейна престол может наследовать и рожденный вне брака, но несущий в себе кровь изначального дракона. На развод мой брат, конечно, не решится. Но Элизабет от этого вряд ли будет легче. Ей претит участь соломенной вдовы.
– То есть? – с искренним недоумением переспросила я, услышав необычное определение. – Кто такая «соломенная вдова»?
– Другими словами, Элизабет останется в браке, но жить будет вдалеке от законного мужа, – любезно пояснил Эйнар. – И никаких отношений Кеннар с ней поддерживать не намерен. Но какое-то содержание она все-таки от него получит. Правда, настоящие крохи от того, к чему привыкла. Поэтому, Амара, я абсолютно уверен в том, что хотя бы с Элизабет наш план сработает.
– Но охотимся мы в первую очередь на ментального мага, – подхватил Вэлнар. – И сегодняшнее происшествие на экзамене доказывает, что он тоже не собирается отсиживаться в тени и зализывать раны.
После чего кивком указал на Стивена.
Я перевела взгляд на приятеля. Тот, по-прежнему окутанный парализующими чарами, так тихо сидел в кресле, что об его присутствии в комнате я почти забыла.
– Скоро мы вернемся в университет, – проговорил Вэлнар, разглядывая парня с каким-то нехорошим интересом. – Там он придет в чувство и увидит одну очень интересную сцену в исполнении меня и Эйнара. На его глазах мы крупно поругаемся по поводу моих с тобой отношений. Обязательно шарахнем друг в друга магией. Так что не пугайся и ни в коем случае не пытайся встать между нами. Потому что для пущей убедительности поединок будет настоящим. Ну, почти. Но опасным – точно. А затем Эйнар заберет тебя во дворец вроде как силой.
– Думаешь, что этот спектакль сработает? – скептически спросила я.
– О, уверен в этом. – Вэлнар позволил себе скупую ухмылку. – По крайней мере, мы постараемся сделать его максимально убедительным. Поэтому, Амара, еще раз повторю: держись подальше от нас. Иначе можешь сильно пострадать, а то и погибнуть.
Я нисколько не сомневалась в словах лорда черных драконов и уж тем более не собиралась лезть на рожон. Помнится, однажды я уже имела глупость встать между ним и Тьмой, когда он собирался наказать демоническую кошку за непослушание. Вэлнар тогда получил серьезное ранение, силясь остановить свой замах. Повторения подобного я ни в коем случае не желала.
– И что будет дальше? – продолжила я расспросы. – Как я должна вести себя во дворце?
– Прежде всего – очень осмотрительно, – заговорил теперь Эйнар. – Я постараюсь не оставлять тебя без присмотра, но мало ли… Опять-таки, настоятельно советую тебе вести себя как можно тише и незаметнее. Будь милой и скромной девушкой, какой ты, в общем-то, и являешься. Если что-то не знаешь или не понимаешь – то не стесняйся показать это. При дворе многие в курсе твоей истории, поэтому твоя растерянность и неловкость никого не удивит. И будем ждать.
– Другими словами, вы снова желаете использовать меня как наживку, – хмуро констатировала я. Фыркнула с ядовитым сарказмом: – Спасибо, что на этот раз хотя бы предупредили об этом.
Вэлнар дернулся, как будто от удара. Шагнул ко мне, потемнев от эмоций лицом, но Эйнар ловко преградил ему путь, заставив остановиться.
– К моему величайшему сожалению, ты в любом случае будешь под ударом, – медоточиво сказал лорд протектор, обернувшись после этого ко мне. – Без разницы, согласишься ли с нами или откажешься. Только учти: в университете тебе оставаться гораздо опаснее. Слишком большая территория для того, чтобы полностью контролировать ее от постороннего магического вмешательства. И, кстати, самое яркое доказательство этого перед твоими глазами.
И многозначительно приподнял бровь, глянув на Стивена, который с тупым равнодушием смотрел прямо перед собой, не подавая никаких признаков жизни.