Он думал, что ничего не боится, однако колени у него дрожали. Странное ощущение слабости накатывало на все существо, в горле стоял ком, а голова кружилась, когда Дилектус медленно вышагивал по нескончаемым коридорам, ведомый лишь чутьем. Обыкновенный человек заблудился бы, ведь ни один, даже самый крошечный, лучик света не касался катакомб под храмом, однако он, Дилектус, был единственной выжившей тварью со времен первого поколения детищ Конкордии и не нуждался в фонариках или свечах. Его прозрачная душа пользовалась физической оболочкой скорее из удобства и вежливости, чем из ярой необходимости, а астральные глаза могли видеть даже в кромешной мгле.
Пусть даже настоящие, физические, были навечно заменены огромными кукольными зрачками, это ни капельки ему не мешало.
— Дайр Дилектус, какое счастье! Вы уже готовы! Времечко идет, часики бегут, а настроеньице у меня препотрясающее!
Тучный эгреигус кинулся было навстречу, но был остановлен равнодушным жестом руки.
— Не сейчас, Поркус. Где она? Вы ведь ее нашли?
— Несомненно, несомненно! Вот, слева от нас, посмотрите!
Дилектус лениво перевел взор на девушку, прикованную к длинной железной скамье, дрожащую от холода и всем видом пытающуюся сдерживать страх и недовольство. У нее были золотые кудри, мягкие руки, нежные голубые глаза… юноша подошел к ней и опустился рядом, уставившись неморгающими куколными зрачками в прекрасное, полное противоречивых чувств лицо.
— Я очень рад лично познакомиться с тобою, Пуэлла, — сказал он наконец, чувствуя, как тревога сменяется гнетущей тоской. Захотелось вскочить и стремглав кинуться прочь, но он сдержался и даже не дернулся с места. — Меня зовут Дилектус. Я лидер Воинов Истины и твой родной отец.
Эпилог
Новый ректор вошел в библиотеку поздней ночью, оглядываясь по сторонам, словно вороватый мальчишка. У него было смуглое лицо эвитианца, огромные желтые глаза, свойственные всем жителям изнурительно жаркой Державы, длинные дреды с вплетенными в них бордовыми лентами и сияющая кожа — словно темный бархат, усыпанный золотистыми блестками.
— Обнять тебя не хватит рук! Входи, раз хочешь, добрый друг. — Аминий как раз возился с книгами; в каждой лапке он сжимал по одной, бегая крошечными зрачками по желтоватым страницам. — Зачем пришел? Хотел читать? А может, просто поболтать?
— Не притворяйся, что не понимаешь, — ответил ректор с резким и чуть грубоватым эвитианским акцентом; его народ позже всех принял Общий язык как официальный, и это было весьма заметно. — Я пришел говорить.
— Сказал бы просто — «поболтать»! Зачем так грубо начинать? Ну раз пришел, то говори. Ты знаешь, я…
— Довольно стихоплетства. — Мужчина сурово нахмурился; золотое колечко сверкнуло в густой брови. — Я знаю, чего ты хочешь. Начинается война, а ты один из ее главных трофеев.
— Умен, однако, ты, дружок! Пришел, пожалуй, чуть не в срок…
— Старуха и ее фамильяр были глупцами. Они не понимали, чего хотят, и действовали слишком топорно. Я же умею обращаться с магией и знаю ее цену. В конце концов, мне довелось побывать в ее плену. Не проходит и утра, чтобы я, проснувшись, не напоминал себе о той грязи, из которой вышел. — Человек открыл кожаную суму, болтающуюся на бедре, и извлек наружу сверкающую золотистую лампу. — Моя тюрьма всегда со мною.
— Как и моя — всегда со мной. Похожи мы, дружок, не скрою, и все ж совет: езжай домой.
— Ты напрасно считаешь, что я не справлюсь, жалкий паук. Напрасно считаешь, что я должен делать ноги. Я силен, и я помогу тебе. Только согласись на мои условия. Согласись на то, что я предлагал тебе в том письме, и война обойдет тебя стороною, ибо ты спокойно переживешь ее, пребывая на стороне победителя.
— Война снаружи, я же — под землей. Здесь стрелок замирает ровный строй. Со мной — адепты. Двое. Дуралей! Едва ли ты их лучше и сильней.
— Кем бы ни были твои адепты, сегодня — Священная Ночь у декурсий. Время, когда неведомые высшие силы ослабляют могущество Демиургов, как бы опуская их до уровня смертных. Время, когда треклятые монстры полезут изо всех щелей, чтобы устроить массовый человеческий геноцид.
Аминий визгляво расхохотался и, беззаботно бросив книги на пол, стремглав кинулся во мрак книжных полок, скрывшись меж ними в одно мгновение.
«Странно все это, — подумал эвитианец. — Понять не могу, на чьей стороне играет эта тварь и в чем же тогда ее истинная цель?»