Пуэлла и Аврора закивали, как болванчики.
— Спасибо, — произнесли они хором, и юноша, кивнув, расплылся в дружелюбной улыбке.
— Я Долус, — сказал он. — Долус Малус. Простите, что не представился сразу.
«Наследник Малуса, создавшего огонь!»
— А мы — Пуэлла и Аврора.
— Очень приятно, Пуэлла и Аврора, — тихо рассмеялся Долус. — И удачи вам.
Каждый вернулся к своему зелью, но на душе у Пуэллы отчего-то сделалось теплее. Возможно, члены Кланов — и даже их юные наследники — были не такими уж стервозными, как представлялось ей поначалу. Свое зелье она закончила за несколько секунд, и наблюдать за тем, как оно шкворчит и пузырится, было сплошным наслаждением. Радовало и то, что относительно строгого порядка ингридиентов она оказалась права: тут и там в аудитории слышались печальные возгласы абитуриентов, у которых компоненты зелья не вступили в реакцию и уныло лежали в обрисе кучкой разноцветных порошков.
— Спасибо, отличница, — шепнула ей Аврора, когда их зелья успокоились, сделавшись единой темно-сиреневой массой. — Без тебя бы провалила.
— Мы хорошо сработались, — согласилась Пуэлла, — но твоя феноменальная память важна не меньше, чем моя смекалка.
Едва они коснулись своих орбисов, чтобы поднести их к губам, как те изящно трансформировались, прямо на глазах принимая форму стеклянных бутылей. Аврора и Пуэлла переглянулись.
— Дорогие абитуриенты — те, у кого зелья вступили в реакцию! — громогласно обратился к присутствующим дайр Дамнаций. — Есть ли среди вас люди, что все еще ожидают полной готовности своих детищ?
В аудитории повисла тишина. Звуков бульканья и шипения не доносилось ниоткуда.
— Хорошо! В таком случае — пьем!
Аврора и Пуэлла разом поднесли ко рту горлышки своих бутылей и залпом выпили содержимое до дна. Зелье оказалось почти безвкусным, только самую малость солоноватым.
— Вот и славно, — подала голос дайра Шиа-Мир. — В таком случае, попрошу вас закрыть глаза и расслабиться. Пока студенты, не сумевшие пройти первую часть отбора, покидают аудиторию, вы должны сконцентрироваться — или хотя бы попытаться сконцентрироваться — на своей переносице и на энергии Аджны, что заключена в ней. Попытайтесь поймать чувство покоя, медитируя на Аджну, и отпустите все тревоги, терзающие ваши сердца.
— Медитировать на переносицу? Это как? — удивленно шепнула Пуэлла, и Аврора повела плечами.
— Давай попытаемся хотя бы расслабиться — ну, для начала.
И Пуэлла закрыла глаза, неуклюже пытаясь сконцентрировать все свое внимание на участке между бровей, который с каждой секундой отчего-то начинал пульсировать все сильнее.
«У меня получается? — подумала она, стараясь не предаваться излишнему веселью и не сбиваться с намеченного пути спокойствия, необходимого для всякой медитации. — Нужно продолжать в этом духе».
А потом она почувствовала, как взлетает. Привкус зелья на ее языке сделался обжигающе соленым, аудитория завертелась перед глазами, словно карусель, и внезапно Пуэлла поняла, что находится в воздухе, а внизу, закрыв глаза и расслабленно облокотившись о скамью, сидит ее физическое тело.
Ярко-красная нить, призрачная и переливчатая, выходила из ее живота, заканчиваясь в животе астрального тела. Нить была хоть и прозрачной, но крепкой. Пуэлла чувствовала, как она слабо натягивается, когда чья-то мягкая рука подтолкнула ее вперед, и астральное тело полетело, будто птица, над застывшими в тишине рядами.
— Очень хорошо, — услышала Пуэлла голос Шиа-Мир; ее физическое и астральное тела стояли рядом, но при этом и первое, и второе функционировало. — Молодцы. А теперь попытайтесь повторить за мною…
Помоги.
Пуэлла вздрогнула; этот голос будто бы шел изнутри, сливался с ее истинным «я», углублялся в самую душу. Ее астральная проекция взвилась к потолку, затем — крутанулась в воздухе и стремглав ринулась куда-то вперед, сквозь стены и потолки, взад-вперед-вверх-вниз, не разбирая направления.
Помоги…
Она увидела зал суда, залитый кровью. Увидела, как тощий альбинос со слипшимися белыми волосами, испачканный и грязный, стоял у стены, с ужасом глядя на собственную рану и на кровь, растекающуюся по ткани одеяния на животе. Золотая серьга блестела в левом ухе, лицо искажал широченный оскал. Внезапно незнакомец словно увидел ее и потянул навстречу перепачканные в крови тонкие руки. Она увидела длинные черные ногти на худых пальцах, белых, будто мрамор, ощутила их ледяное прикосновение… но затем раздался шелест крыльев, и Пуэлла полетела назад, в белую разверстую бездну, зубастую и безликую, как ночной кошмар.