Я резко села на кровати и захлопала обезумевшими глазами. Проспала! Сегодня экзамен! А, нет, не экзамен. Всего лишь консультация. Вот только почему не прозвенел этот треклятый будильник? И где я вообще?
В голову медленно, словно беременные черепахи, стали приходить воспоминания минувшего дня. Тренировку помню, тренера, хи-хи, тоже помню. На губы выползла совершенно наиглупейшая улыбка, какую я только могла представить. Потом я возвращалась домой через дворы. Именно там…
Я попыталась прикинуть, что именно со мной могло там случиться. Я так сильно жмурила глаза, что совсем ничего не рассмотрела. А потом Морковка сказал, что перепутал свиток и вместо телепорта призвал какого-то воина. То есть меня. Да какой из меня воин, я только сумкой горазда размахивать, хоть вышло и неплохо. Может, изобрести новый метод борьбы с маньяками, запатентовать? Так можно денег неплохо заработать.
В комнате, в которой меня оставили похитители, было невероятно тихо. Кровать напротив была застлана темным покрывалом, да настолько аккуратно, что не было ни единой складочки. На тумбочке возле кровати помимо круглого торшера, больше ничего не было, даже пыли. На половине, в которой спала я, творился настоящий хаос. На тумбочке были свалены… чего там на самом деле только не было. Я даже не удержалась и склонилась над разноцветным хламом. Набор как у девчонки: резинки, невидимки, пузырьки какие-то, обрывки бумаги с непонятные закорючками.
От исследования меня отвлек звук открывающейся двери. Из-за перегородки показалась светловолосая голова, и в комнату сразу проник запах чего-то вкусного. А может, и не совсем вкусного, но желудок в предвкушении завтрака судорожно сжался и заурчал.
— Ну что, малышка, проголодалась?
Я решила не возмущаться, опасаясь, что блондин отберет поднос с булочками и чаем. Пока я молча уплетала угощения, совершенно не разбирая вкуса, появился второй хозяин комнаты.
— Посмотри, какой здоровый аппетит, — с явным восхищением воскликнул Лоуренс, с уютом устроившийся на кровати рядом. Я почувствовала себя котенком, которого двое школьников подобрали на помойке и теперь с гордостью кормили. Ну погодите у меня, я вам еще покажу.
Когда первый червячок был заморен, я перевела дух и откинулась на спину. Кай, глядя на меня, с досадой поморщился и протянул вешалку, бережно упакованную в чехол. Всем своим видом брюнет словно высказывал ко мне презрение, и я не удержалась:
— Я не просила меня призывать! — и выхватила из его рук вешалку. — Что это?
За него ответил Лоуренс.
— Университетская форма. Не можешь же ты разгуливать в исподнем, — и хищно так улыбнулся, будто лично ничего против как раз и не имел. Я даже вздрогнула, этот точно маньяк, причем со стажем.
— Это не исподнее! — возмутилась я. — Между прочим, последний писк моды! И к тому же очень скромные шорты, это вы еще не видели, в чем Маринка из второго подъезда ходит. У нее юбка заканчивается раньше, чем начинается!
Разумеется, они не видели, иначе их бы кондратий хватил, особенного этого, самураистого типа. Смотрит, как бабульки у подъезда, хорошо что зубами не шамкает и не ворчит, что «в наше время за такой наряд из комсомола выгоняли и на доске позора фотографию вывешивали».
— Ладно, — пришлось пойти на попятную. — Допустим, я устыдилась и резко захотела натянуть паранджу. Хорошо. Только зачем мне студенческая форма?
Вот честно, лучше бы не спрашивала.
— Чтобы на занятия ходить. — Кай, которого я с этого момента решила про себя именовать самурайчиком, гордо отвернулся. — У тебя есть пять минут на сборы.
Пять? Он издевается? Я столько раздеваться буду, и вообще, с чего они взяли, что я собираюсь в это наряжаться?
— Стриптиза захотели, извращенцы? — Я упрямо стиснула кулаки. — Не дождетесь! Я в вашем маскараде участия принимать не намерена.
Похоже, мой вопль достиг мозга брюнета, потому как уходить он сразу раздумал.
— Ты не поняла еще? Ты здесь застряла, и придется тебе жить по нашим правилам. — Он нахмурился и добавил негромко: — Чем бы ты ни была.
— Я не «что», а Милана.
А он еще упертее, чем я думала. Хорошо еще, его белобрысый дружок настроен ко мне более терпимо. И это еще мягко сказано.
— Ты не обижайся на него, Милана, — проворковал он, будто я не имя свое назвала, а пароль от банковской карты. — Он по другому общаться не умеет, дурное воспитание.
Кай побагровел:
— Что ты себе позволяешь?
Хм, похоже, у кого-то пунктик на почве семьи.
— Я все еще здесь, — напомнила я и помахала рукой. — Раздеваться уже не надо?