И непонятно, каким чудом, не завизжали в голос - только Анри громко икнула и как-то...заскулила тихонько что ли?
Прямо посреди общежитьевского двора непринужденно сидел огромный волк.
Голый лунный свет обливал его морозным серебром, бросая художественно причудливые тени, отчего он казался просто исполинским. Хотя, подозреваю, и без этих иллюзий зверь был размеров немалых.
И казалось, или не казалось, а так и было, уж не знаю, что громадный этот волчище смотрел прямехонько на нас, неразумных и опрометчивых дур, торчащих крайне глупо в окне посреди глубокой ночи.
Я заворожено, заледенело в каком-то священном ужасе, уставилась на него. Медленно и со свистом около уха моего выдохнула Анри, будто предаваясь дыхательным практикам магистра Катия.
Волк поднялся лениво и гибко-пружинисто, немного пригнул ушастую голову - и шагнул чуть ближе к входу. Постоял, неотрывно глядя.
Вскинул морду - и завыл пронизывающе и низко, до гусиной кожи мгновенной.
Мы заорали-таки, и начали валиться бестолково и сообща с подоконника, в соседних с нами комнатах что-то дружно и задорно, с боем и звоном, начало падать и биться, завизжали проснувшиеся наконец-то от этого жуткого воя адептки-первокурсницы, непривычные покамест к нашим реалиям, словно по команде, и где-то внизу вспыхнул свет - и сразу же загорелся, судя по окну, и справа от нас. Что-то заскрежетало протяжно, непонятно, где вообще.
- Обооорооотееень! - заунывно проблеяли в коридоре, а мы с Анри, визжа погромче молодых и зеленых первушек, и на четвереньках, ринулись к ее постели, подальше от окна - и залезли под простынь в обнимку, стуча зубами.
- Я считаю - заикаясь, пробормотала судорожно мавка, обнимая меня, как родную - что это точно он, харизму-то не спрячешь.
Я сочла, что согласие с предположением этим будет уместнее всего выразить абсолютным молчанием и крепким утвердительным пожатием плеча ее, в которое я истерически вцепилась.
Это был он. Уж не знаю, откуда пришла и так настырно засела в моей голове именно эта мысль, но это точно был он. Господин ректор, собственной персоной.
Кто вы? И кто я такая, господин Лем Клемор?
Или, быть может, мне лучше говорить просто - 'мой господин'?
Эльмар Роррей мрачно пнул носком легкого сапога какой-то осколок под ногами.
Вздохнул глубоко - и задрал голову к свинцовому небу.
Приближалась гроза. Демоны Хаоса чуяли погодные волнения отменно, как и вообще любые природные катаклизмы, невзирая на масштаб и размах. Спокойствие стихий было подобно немой тишине, которая сама по себе была не так уж и плоха - но порой сильно утомляла.
Поэтому предстоящей грозе Эльмар смутно, непонятно для себя самого, радовался чуть-чуть.
Конечно, весь фокус тут мог быть просто в молниях. Небесный огонь в чистом виде, что еще нужно для счастья?
На этой мысли Роррей запнулся и нахмурился.
Она бегала от него уже два дня. Разумеется, она и раньше от него бегала, чуть только завидев на горизонте, почище молодого зайца. Но сейчас это явно было другое, как пить дать, другое.
И не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб понять - девица припомнила все, что говорила и делала не так давно, под этой клятой трижды 'Шпанской мушкой'.
Эльмар снова вздохнул, отгоняя поспешно эти томительные воспоминания.
Почему, собственно, он вообще об этом размышляет?
Ива Монгрен раздражала его с первого своего дня пребывания в Университете. Вот он только ее увидел - и сразу же подумал, что никогда еще в жизни ни одна особа, ни одной расы, его так сильно не раздражала. Прямо до нервного зуда в пальцах, и всем теле вообще.
Такая хилая, такая мелкая и слабая... Эти тоненькие руки! Эти...немощи воплощенные!
Он помнил, словно это было вчера только. Вот он идет по коридору, а она скачет ему навстречу, тараща восторженно на него свои синие, какие-то чуть-чуть мавьи, глаза. Бледная кожа, огромный какой-то рот, будто несколько великоват для такого личика. Курносый нос, и ямочки на щеках.
Волосы ее, не каштановые и не рыжие, скорее - какие-то красноватые, как намокшее старое розовое дерево на срубе, заплетены в смешные косички, и форма университетская ей велика.
Она шлепнулась посреди коридора, врезавшись бестолково в приоткрытые двери аудитории, чуть ли ему не под ноги, и он почти возненавидел тогда это упрямое и смиренное одновременно выражение на ее полудетском лице.
Такая обычная. Всего лишь хорошенькая, не обладающая даже самой завалящей жилкой магии, упертая, как осел, и скрытная тихоня. Ива Монгрен. Три долгих года он рассматривал ее с глухим раздражением и непонятной какой-то чуть ли не яростью. Три года всячески изводил, удивляя самого себя, а она лишь упрямо поджимала губы и задирала острый подбородок повыше.
Он, как последний идиот, отдал бы половину жизни за то, чтоб она сказала ему хотя бы толику ничтожную всего сказанного горячечно и бредово накануне - но только без зелья приворотного. Сама, по доброй воле.
А она же, только увидев его тень, краем глаза лишь - стремглав неслась куда-то, сломя голову, и на этом аккуратном личике ему мерещился исключительно стыд и ужас.
Стыдиться, значит. Стыдиться его, наследника уважаемой фамилии, отличника-мага, высокородного имперца. Маленькая немощная рабыня семейки весьма и весьма подозрительных оборотней, среди которых есть личности темные и вовсе отлученные от двора. А это значит, с учетом высокой фамилии, проступок тяжкий весьма и весьма, скромно означенный веской сноской в официальном книжном источнике высшего дворянства Империи.
Эльмар закрыл глаза, силясь справиться с собственной горячей и беспомощной злостью.
Ну и пусть. Очень надо гоняться за какими-то там безродными девчонками.
Оглянувшись на корпус женского общежития и некие темные окна комнаты одной безголовой будущей сыскарьши, Роррей насупился, чуть сгорбил спину, и отвернулся. Сунул руки в карманы - и побрел по аккуратной парковой дорожке прочь.
Совпадение ли то, что один из владельцев, иначе не скажешь, увы, этой... пигалицы, заявился сюда столь неожиданно?
Эльмар вообще очень мало верил в совпадения, как таковые. А уж такого рода странные и подозрительные - так и подавно.
И дело вовсе не в том, что он волнуется об этой глупой девчонке, вовсе и нет!
Ничуть он о ней не волнуется, ни капли.
Где, демоны ее подери, ее носит вот именно сейчас?!
Госпожа Тьирра пристально рассматривала меня, словно прикидывала, с чем меня можно смешать, и куда впоследствии добавить, чтоб опять сварить какую-нибудь на редкость мерзкую дрянь отравительных характеристик.
- Монгрен, как временно исполняющая обязанности куратора вашего курса, я просто вынуждена убедиться самым тщательным образом, что ты в полном порядке, и не пострадала - Умолкни чуть замялась деликатно - ни в каких известных смыслах.
В голове моей тут же заторчал занозой образ, терзавший меня неотступно уже два дня.
Раскинувший бессильно и очень красиво по постели руки Эльмар опускает ресницы устало - а я неловко, но очень азартно его целую, и он бормочет мне что-то севшим шепотом, целуя меня меж отрывистых тихих слов в ответ.
- Монгрен, не могу больше, не могу...
Можно подумать, я могу. Светлые боги, как это все теперь развидеть?
- Монгрен? - вопросила укоризненно посреди моих переживаний безмолвных Умолкни, своим собственным, и отнюдь не тихим, голосом, отчего я вздрогнула, вываливаясь из тяжкого и жаркого транса.
- Нет, госпожа Тьирра. Я, во всех смыслах, в порядке - прилежно ответила я отравительнице, из-за которой теперь ни в жизнь не смогу поглядеть с достоинством и прямо в глаза старосте магов. Что там в глаза - я на него вообще теперь, припомнив все в подробностях смущающие, никак смотреть не могу, даже украдкой. Словно кто-то невидимый лупит с силой мне тут же куда-то под колени, крепким таким поленом. И мысли разбегаются во все стороны, оставляя только эти дурацкие ненужные мне никоим образом воспоминания о том, что губы магического отличника атласные, кипящие, и пахнут почему-то апельсиновым вареньем с корицей.