Я в мыслях своих уже изготовилась к этой экзекуции унизительной, как неожиданно очень надо мной появилось, да, лицо, но не лекарицы в этом вот...кокошнике крылатом, что они сплошь все носят, а мужчины.
Того самого, да.
Я уставилась прямо в два разноколерных глаза, и ответы на вопросы медицинского характера изготовленные, тут же благополучно из головы улетучились.
- Не мутит? - вежливо шевельнулись его губы, привлекая мое несколько нездоровое внимание.
Я помотала растерянно головой, не совсем ее успев понять, на самом ли деле меня не мутит?
- Сударыня...Ива, лекарь этого гостеприимного заведения, что оказывала вам помощь, заверила меня, что вы точно не немая. Она так и сказала - он немного округлил глаза, и гундосо пробубнел - Немая? Ива? Светлые боги, если б так!
- Мадам Лесли - хрипло прокаркала я, чувствуя в горле почти скрежет - милейшая женщина, и у вас отменно ее получилось изобразить.
Мутить меня на самом деле не мутило. Но вот было что-то такое...чужое и лишнее в моей голове, звенящее где-то глубоко и настырно, как сильно натянутая струна. Я попыталась головой помотать, в меру сил и возможностей, но зудение никуда не делось.
Он прижал мое плечо, несколько чрезмерно горячей рукой, посильнее к кушетке.
- О, нет, сударыня. Окажите милость, лежите смирно.
Голос его, тон, манера говорить и смотреть из-под ресниц - от всего этого гудение в голове у меня разрослось, словно изнутри что-то шептало мне сотни неразборчивых слов.
Силясь разобрать то ли эти шепоты, то ли свое собственные ощущения, я схватилась за голову.
Он глядел на меня внимательно и молча. И, что странно, не казался удивленным или озадаченным таким странным поведением неизвестной девицы, вывалившейся ему по ноги нынче днем.
- Гул в голове? - тихо спросил, продолжая на меня глядеть уже как-то напряженно и испытывающе. Настырно.
Признаться откровенно, я несколько испугалась и вопросов, и взглядов. И ерзнула неловко плечом из-под его пальцев, как смогла.
Забренчав посудинами и стеклом пробирок, мадам Лесли сообщила о своем присутствии очень громко. И, вслед за бренчанием инвентаря медицинского, явилась собственной персоной. И уставилась на меня тут же грозно.
Я поглядела в ее утиные черты, и поспешно выпалила:
- Никак нет, не беременна.
- Рада слышать, Монгрен, рада слышать. Живот?
- Не крутит - обреченно ответила я, понимая, что опроса по всей строгости не избежать.
- Мадам Лесли - мягко сообщил оттиснутый роскошными формами мадам от меня мой невольный визави - у вашей пациентки ментальная заглушка отошла.
Ментальная заглушка? Какая такая...заглушка? И куда она отошла? А главное - откуда взялась, то бишь, пришла вообще?
- Имеется у вас толковый менталист? -Мадам Лесли, к моему несказанному удивлению, если не больше, ни слова против не сказала. Не разразилась драматически речью о том, что медицинское образование тут только у нее, между прочим, в наличии, и диагнозы ставить она как-нибудь осилит без посторонней неквалифицированной помощи. И что работать в такой обстановке некомпетентности и глупейших предположений непрофессиональных она просто не может. И так далее, и тому подобное.
Ничего этого не возопив патетически, тряся указательным пальцем у всех перед носом, она лишь молча оглядела меня с подозрением - и удалилась сию же минуту.
- Кто вы? - забыв в потрясении такой невидалью, как молчащая мадам Лесли, о правилах хорошего тона, понятиях уместности и допустимости, я во все глаза рассматривала его странное лицо, махнув уже рукой на хор в моей голове.
Он помедлил мгновение.
- Я ваш новый ректор, госпожа Монтгрен.
Хорошо бы, чтоб день этот сейчас прямо и закончился, думалось мне, покуда я старалась не таращиться на новое руководство слишком уж пристально.
Ректор. Как, скажите на милость, он мог быть ректором?
Покойный господин Мариус был в почтенных годах, цветущий мужчина, совершенно и полностью человек. Росту среднего, и не то, чтоб строен, зато обаятелен и всегда почти весел. Пока не проткнулся в каких-то целях тем мечом прямо на алтаре, прости, Светлая - он был воплощением респектабельности и скромной власти.
Преемник его внушал чувства какие угодно, но лично у меня до ассоциаций с респектабельностью во плоти, например, пока дело не дошло.
Он был...жилистый. Худощавый и жилистый, весь какой-то длинный и, казалось, лишенный некоторых костей, что есть в наличии в теле человеческом. И оттого столь нелюдски, пугающе плавный. Его разноцветные глаза, зеленый и какой-то...змеино-желтый, казалось, приподнимались к вискам, словно кто-то невидимый тянул все время его сзади за волосы над ушами. А ресницы, вроде бы и вполне обычные, у этих вытянутых вверх внешних уголков, внезапно пушились, и путались даже, настолько длинными были. Несомненно, эта....избирательная длина глаза его только красила. Что для ректора такого Университета, как наш, казалось лишним и даже немного неприличным.
Темно-русые волосы, собранные в небрежную острую косу. И, опять-таки, неуместно лилейная кожа.
Все в чертах его лица было...длинновато, несколько вытянуто, и слишком симметрично.
Оборотень. Чистокровный, истинный. Выносливый и сильный зверь.
За какие прегрешения одарен он званием ректора Университета Трех Виселиц? Какие проступки искупает?
И какая ипостась, любопытно? Кто он? Волк? Рысь?
- Адептка Монгрен, вам лучше? - плоским голосом спросила предполагаемая рысь. Или волк.
- Ыгм...эммм, эээээ..да, господин ректор - промычала я так, словно у меня тоже была ипостась, мычащая.
Он оглянулся через плечо.
- На каком вы курсе?
- Заканчиваю третий, господин ректор. Кураторы и сопроводители, тайный сыск.
Он кивнул, на меня не глядя, и отвернулся опять к дверям, ожидая менталиста, судя по всему.
Толковый менталист у нас, разумеется, был. Лорд Флинмейрер, архимаг, человек, бывший дворцовый менталист, и приближенный советника Его Величества.
Причина появления его в нашем Университете таилась за пресловутыми семью печатями.
Но, разумеется, версии имелись самые разнообразные, фаворитом среди которых была история о том, как магистр, впав в транс, лишил некого дорогого гостя, и по совместительству - эльфийского шпиона, одним махом и разума, и памяти. И оставил, от приятного во многих отношениях элегантного дипломата светлых, только смеющуюся беспрестанно куклу, пускающую слюни, не умеющую связно говорить, и пользоваться столовыми приборами.
Права это была, или нет - сказать затруднительно. Но вескость проступка сомнений не вызывала, ибо такого уровня магам прощалось в принципе очень многое.
На беду мою, столь высокого уровня маг, был нынче куратором шестого курса. И, явившись сюда, лорд Флинмейрер всенепременно должен будет приволочь еще и кого-нибудь из своих птенцов, то бишь, курируемых адептов. Выпускники всегда курируют лазарет, готовясь к практике. А значит, вполне существует вероятность...
- Монгрен - ответила тут же Вселенная моим печальным мыслям голосом Роррея.
Я тут же позорно и трусливо закрыла в поспешности глаза, и засопела.
Роррея таким макаром было не провести. Но в присутствии куратора и ректора он все ж сдержал свои антипатии, и умолк на время.
Чуть-чуть разожмурившись, я осмотрела всех сквозь ресницы.
Магистр Флинмейрер скосил на меня глаза, и чуть заметно улыбнулся.
Черноволосый и сероглазый, в меру высокий и крепкий, он был удивительно добродушен. И с образом ослепленного собственными силами безумца ну никак не вязался. И сейчас, когда он молча слушал четкое и лаконичное описание произошедшего из уст нового ректора, весь облик его дышал покоем и уверенность.