Я потрясла головой. И осмотрела монарха дроу как-то совершенно иначе.
- Признаться откровенно, мадемуазель, я чувствую себя так, словно вы мне под кожу глядите - спокойно проговорил Повелитель, и я чуть вздрогнула.
Краски Его Величества кипели. Пенились, взрываясь короткими гейзерами, и казалось, вот-вот над этим беспокойным океаном поплывет пар.
Чуть раскосые глаза. Удивительного оттенка - то ли карие, то ли зеленые, необъяснимый калейдоскоп, будто застывший на миг вихрь сплетенной воедино земли и листвы, соединенные ураганом. Густые ресницы, прихотливо вздернутые брови, аккуратный нос, и отчего-то кривоватый рот. С левой стороны уголок губ словно чуть ...вздёрнут. И волосы, волосы цвета изукрашенной первым морозным инеем земли. Или словно бы чуть припудренные летней пылью?
- Она такая.... - совершенно бездумно пробормотала я, а она улыбнулась легко, и коснулась пальцами моей щеки, мимолетно, смешливо.
- Да, мадемуазель Монгрен. Вы совершенно точно сказали - едва заметно улыбнулся и совершенно настоящий монарх дроу, в крови которого жила сама любовь. И тоска. И... Ревность.
- Но вам все же нужна не она - уже строже и спокойнее продолжил он, глядя на меня с высоты своего величественного роста - Магистр Лиотанский, мадемуазель.
И я его увидела. Опять увидела, словно бы заново, хотя ведь уже видела чуть раньше, в чужой крови, чужими глазами.
Голубые глаза, в окружении смешливых морщинок. Серебристая величественная седина, хотя лицо его было, скорее, где-то больше мужским, чем старческим. Нос с горбинкой. Пышные усы, аккуратные, даже чуть щегольски остриженные, бакенбарды. Сириус Мара видел своего лепшего друга почему-то чуть иначе, как, впрочем, и вампир, и архимаг-Менталист.
Право слово, Ваше....Высочество. Ни одну неумытую девицу за стол не пущу. Вы сыр-то, я погляжу, любите? Падите ниц. Да почему это я их боюсь?! Ничуть! Не жалую просто, не жалую! Аллергия, если хотите знать! Сириус, дай невесту-то обнять, что ты топчешься вокруг меня?!
Рановато вы, Ваше Величество, покинуть нас собрались. Ну-ка, хватайтесь за руку мою, давайте, Велея там, поди, уже сырость развела.
Тьма. Тьма. Тьма.... Сожаления, злоба, бессилие, отчаяние, жалость, тоска.... Тьма, тьма, тьма... Иссохшая кожа, костлявые пальцы, тишина, и тьма, глухая тьма....
Повелитель дроу рассматривал меня безучастно. Так смотрят на предмет обихода, который внезапно обнаружился, хотя при ближайшем рассмотрении понимаешь, что он тут был всегда.
- Мадемуазель - от его странной интонации я резко вынырнула из океана смеющихся, потрясающих руками, хитро щурящих голубые глаза, кричащих что-то беззвучно Дианов Лиотанских.
- Один раз. Я скажу это лишь один раз. На большее, увы, я не способен - он необъяснимо, устало чуть сгорбил плечи, почти напугав меня - Уходите, мадемуазель.
Я вытаращилась, иначе и не сказать, просто молча вытаращилась на него. На него обычного, ежели вероятно вообще такое - называть его "обычным", и на ту красочную его часть, что лишь моим глазам сейчас была доступна.
Буря тонов улеглась. Штиль. Монарх дроу в самом деле отпускал меня, тоскливо, смиренно, обреченно отпускал.
И, вероятно, я должна была уйти. Даже скорее всего, что точно должна была.
Как обьяснить, почему я не уйду? Как самой себе ответить на вопрос, зачем это глупое геройство?
Во мне уже было слишком много...печали. Разлуки, горести, тоски и безнадежного ожидания. Я уже потеряла почти навек возлюбленную жену, и трижды почти решилась оборвать жизнь того, кто был не просто другом - спасителем. Я уже слишком долго смотрела на остов своего товарища, соратника, лучшего друга, и из крови оборотня-наемника ко мне слишком громко взывал иссушающий гнев и бессилие сильного духом и телом.
Не видя и не зная его в жизни, я тосковала по нему, сожалела невыразимо о том, что из-за моей непомерной гордости и глупого желания заставить Велею хоть чуточку сожалеть, он теперь тут, этот неугомонный и вездесущий мэтр Лиотанский, чтоб ему.
- Ваше Величество - стараясь как можно спокойнее и непринуждённее говорить, я почти запищала от напиравшего на меня волнения - Благодарю Вас. Но уговор есть уговор. Мне нужно только ещё... Ещё одна кровь.
Монарх дроу чуть-чуть, едва заметно, склонил набок голову.
- И чья же, мадемуазель?
Переступив с ноги на ногу, я замялась лишь на мгновение.
- Магистра Лиотанского.
- Что ещё есть в наличии? - очень бодро вопросил Рыжие Волосы, которого ещё ни разу никто не умудрился назвать по имени - А то я как-то уже нуждаюсь в поддержке письменных текстов.
Роррей мрачно воззарился на пылающую шевелюру этого палача, который слова эти произносил напевно, продолжая бренчать клавесиновыми несчастными клавишами.
Господин Лей бодро открыл и энергично полистал имеющийся у него в руках внушительный талмуд.
- "Сказания о скитаниях храбрых и героических почтенного Эрригоредеиля Блистательного, и об участи его страдальческой, но благородной" - Эльмару подурнело весьма ощутимо, но он вполне различил, что и сам господин Лей не то, чтоб очень воодушевлен был собственными словами.
- Лучше уж утопите меня, господа, чем опять слушать ваше вытье - наконец-то умудрился он вклинится между чудовищными репертуарами собравшихся господ со своей собственной ремаркой и пожеланиями - Вы поёте просто кошмарно, у меня вот-вот кровь из ушей польётся. И я вам не рекомендую пытаться пропеть имя этого Искристого искателя приключений, исключительно из человеколюбия не рекомендую - вытолкал из себя Роррей сей весьма пространный текст, морщась от тех звуков, которые милорды продолжали бодро извлекать из клавесина.
- Блистательного - вежливо пропел бдящий строго господин Лей, непринуждённо махнув талмудом в подтверждение своих слов - Эрригоредеиль Блистательной, господин Роррей.
Рыжеволосый пыточник, удивительным образом не теряя запалу, вывел какую-то зверскую руладу, и обернулся к Роррею, смотрящего на милорда Лея спокойно, но очень внимательно.
Вампир. А значит - его имя Александр, тот самый, который Ниррийский. Рыжие Волосы, не умеющий связать двух нот внятно, и вопящий всякие похабные куплеты воодушевленно, оказался тем самым кровавым наемником, о котором так любили в миру упоминать в связи с умением вампиров быть убийцами на заказ. В том смысле, что все может быть замешано не на безумной жажде крови, а на холодном, безучастном расчёте - и выполнено виртуозно.
- Надо полагать, господин Роррей умеет петь куда благозвучнее? - насмешливо протянул наёмник, дрыгая плечами в такт бряцанию клавиш -Милорд Сантаррий, может, мы предложим юноше исполнить что-нибудь, дабы уберечь его уши?
Упомянутый милорд тоже живо повернулся к своему бывшему воспитаннику, рассматривая того с подозрением.
Эльмар фыркнул возмущённо.
- Я вам тут певцом не нанимался! Хотя петь лучше вас, господа, воистину несложно. Не сочтите за грубость.
Кудрявый дроу непринуждённо облокотился о клавесин, и сложил руки на груди, наблюдая за текущей беседой, сопровождаемой нестройными треньканьями нот.
- Ну не стесняйтесь - подзуживал вампир, прекратив глядеть на клавиши уже совершенно, что на качество исполняемой композиции, как ни странно, почти никак не повлияло - Коль уж вы так требовательны и чувствительны.
Господин ректор, что-то мысленно прикинув, внезапно залихватски ухмыльнулся, и стрельнул в Эльмара якобы весёлым взглядом.
- А и в самом деле, адепт Роррей, продемонстрируйте нам, как же нужно петь.
Роррей мрачно оглядел всех по очереди, включая господина Лея. Дроу глядел на него странно, с неким настырным любопытством, но молчал. Даже петь прекратил.
- Под то, что вы исполняете? Никогда.
- Могу я - подал голос дроу, расцепив руки - Хотя возможности мои скромны. А что вы желаете...?
Опальный адепт Трёх Виселиц наморщил брезгливо нос. Помедлил мгновение.
- Все лучше, чем этот кошачий концерт - буркнул наконец, и смерил господина Лея придирчивым взором - Если позволите, "Amaliette".