В ответ тишина.
Медленно приоткрыла один глаз и... второй распахнулся сам! Потому что Владлен Азаэрович, пристально глядя на меня, расстегивал пуговицы камзола. Молча, решительно, зло!
- Ой, - я отступила, - а что это вы сейчас делаете?
Черт сорвал с себя камзол, не глядя, отшвырнул его куда-то в сторону, расстегнул рукава на рубашке, закатал.
- Владлен Азаэрович! - воскликнула я, глядя на эти молчаливые приготовления.
- Да, моя сладкая, - злым шепотом отозвался он. - И можно Влад - исключительно для тебя и только на эту ночь.
И тут что-то грохнулось. Я думала моя челюсть, но нет - только метла.
- Ты мне утром все подпишешь, - начиная расстегивать рубашку, прошипел взбешенный черт, - разрешение на заселение, ТБ, да даже договор о продаже души! И поверь - все исключительно по собственному желанию!
- Вы... вы... вы...
- Я, - он сделал шаг, - я, - одна рука обвила мою талию, рывком прижимая к сильному телу, - я, - уже практически прошептал, скользя пальцами по моему лицу и пристально глядя мне в глаза...
Вспышка.
Низ живота как-то разом стал теплым, тягуче-теплым, тело ослабело, и появилось такое сильное-сильное желание чего-то такого важного, такого сильного... Желание прижаться к сильному телу сильнее и раствориться в нем, в его силе, во взгляде невероятно красивых темно-зеленых глаз, которые становились все ближе, ближе и ближе, окутывая, обжигая, заставляя потянуться к ним навстречу, затягивая в омут...
И тут в спину кто-то ткнул. Больно так. Метла, сто процентов, у кого еще столько прутиков есть. Но меня сейчас не метла волновала: я, потрясенно глядя в зеленые омуты, шепотом спросила:
- Владлен Азаэрович, а вы...
- Влад, - выдохнул мне в губы, кажись, никакой не боевой черт, а вовсе даже и инкуб!
- Влад, - прошептала я, словно пробуя на вкус его имя.
- Вкус-с-сно? - сводящий с ума голос звучал вкрадчиво и низко, теплая ладонь скользила по шее вниз, до груди, чтобы, осторожно накрыв, стать словно продолжением платья...
И у меня окончательно закружилась голова, и, уже ничего не соображая, я прошептала:
- Да...
- Повтори еще раз, - его губы касаются моих, рука с талии движется вниз, сжимая и притискивая сильнее к его телу.
- Влад, - вскрикнула я.
- Да, вот так, - его взгляд зачаровывал, лишая воли. - И еще раз.
- Влад, - чувствую, как слабеют ноги, и теперь меня удерживает на месте только его рука.
Улыбка инкуба сводит с ума окончательно: я, кажется, даже забыла свое имя, совершенно теряясь в происходящем, и тут...
- Скажи мне "да", - приказ хриплым шепотом.
- Да... - у меня нет сил на отказ.
- Сладкая моя, - нежный поцелуй и затем еще более тихое. - Ты подпишешь документ на заселение?
- Да... - отвечаю, вообще не задумываясь о том, что говорю.
И вот только сказала, метла еще раз как ткнет! Больно кстати, но и мозгопрочищающе тоже.
- Повтори еще раз, - обволакивающий шепот.
И вот интонация такая... прямо как у Тиаранга! И дыхание такое же, и взгляд пронизывающий, и... И тут я вспомнила, кто был тот лысый животом мужик из моего сна! И нашу беседу с ним вспомнила! И малину! И вообще все остальное!
- Повтори еще раз, - жестче, но так же соблазнительно прошептал декан чертового факультета.
И я повторила:
- Да, - а потом коварно добавила, - вот как только уберут у себя весь тот свинарник, так сразу и будет вам мое "да"!
***
Через пять минут мы с метлой стояли перед сонным ректором университета вредной магии, который на экстренный вызов явился в белой до пят ночной рубашке, белом же халате и ночном колпаке, угадайте, какого цвета. А вот Мара Ядовитовна порадовала: на кикиморе был стильный серо-стальной пеньюар, выгодно подчеркивающий линию декольте, не менее стильные шлепанцы на тонком предельно-высоком каблучке и халатик, развязанный так, чтобы никоим образом не закрывать обзор на декольте и, в то же время, подчеркнуть тонкую талию секретаря. И волосы у Ядовитовны тоже глаз радовали, спускаясь тяжелой иссиня-черной волной до самой талии.
Не радовал только черт.
- Я хочу понять, - шипел он, упершись руками в ректорский стол и нависая над сонным бывшим белым магом, - до каких пор бюрократические проволочки в этом заведении будут препятствовать нормальной работе?
Ректор Вреднум бросил на меня вопросительный взгляд, словно это я в курсе ответа на вопрос декана. Я в курсе не была и потому, пожав плечами, выразила в этом жесте все свое "понятия не имею".
Мара Ядовитовна, счастливая донельзя, весело мне подмигнула, а после сладко протянула:
- Владлен Азаэрович, полагаю, нам следует начать с того, что студентка Григорьева очень ответственный и принципиальный староста, который, в кои-то веки, выдвинул требования к вашим подопечным, и требования обоснованные.
Очень медленно черт повернул голову, бросил на нее уничтожающий взгляд и вновь обратил все свое внимание на ректора:
- Я требую, - прорычал он, - чтобы мне сейчас, немедленно, сию же минуту сменили старосту общежития!
Но не успел Вреднум ответить, как кикимора пропела:
- На каком основании?
Декана передернуло, однако он совершенно проигнорировал вопрос кикиморы. И мне стало ясно, что меня попросту втянули в давние разборки, и, похоже, ненависть тут цветет махровым цветом, нехилая такая.
- Лорд Вреднум, - начал, было, декан.
Но ректор остановил его спокойным:
- Владлен Азаэрович, вам известна причина, по которой студентка Григорьева отказывается подписать требуемый документ?
Черт выпрямился, сложил руки на груди и глухо ответил:
- Да.
- Это четкое и конкретное требование к проживающим в общежитии чертям? - последовал еще один вопрос ректора.
- Да, - сжав зубы, процедил декан.
- Григорьева, - ректор повернулся ко мне, - озвучьте.
Тут уж мы с метлой подошли ближе, и я в полной мере озвучила:
- Да в свинарнике чище будет, чем у них. Там не мусор - там горы мусора. И вонь нескончаемая. И самогон варят!
Ректор перевел вопросительный взгляд на Владлена Азаэровича и получил злой ответ:
- Особенности культуры. Вы же не предъявляете к эльфам требование выселить домашних животных из общежития, а к феям - убрать всю растительность!
Удивленно смотрю на декана: нет, ну если бы я не видела его чистый кабинет, я бы поверила, а так...
- Знаете, а у вас у самого чисто, - осторожно заметила я.
Декан окаменел.
А в кабинете раздались ироничные издевательские рукоплескания.
- Браво, Григорьева! - Мара Ядовитовна поднялась со стула. - Браво, я в восхищении. Лорд Вреднум, должна признать, что студентка Григорьева - не первый староста чертового общежития, который высказывает претензии по условиям проживания студентов. Я также считаю, что черти излишне ленивы, неряшливы и склонны к актам вандализма.
И я сразу ощутила в кикиморе родственную душу, даже закивала согласно.
- Это расизм! - вставил свое веское слово собственно черт.
- Это констатация факта! - мило улыбаясь, прошипела кикимора.
- Достаточно! - урезонил всех ректор, и, поднявшись, вынес свою резолюцию:
- Требование студентки Григорьевой выполнимо.
Владлен Азаэрович бросил на меня такой взгляд, что я сразу поняла - мне конец.