Не, ну метла, определенно, издевается. Дернув поганку, я повторила:
- И полетели!
Вместо полета раздалось напряженное:
- Григорьева, а может, вы не будете мою руку во всяких интересных местах размещать?
Очень медленно, как в самом что ни на есть кошмарном сне, опускаю голову и вижу, что держу я никакую не метлу, а руку некоторых деканов чертового факультета. Это я его за палец уцепила! А то, что стою с его рукой между ногами, это... это...
- А чего вы везде свои конечности разбрасываете? - возмутилась я, отчего-то продолжая держать его руку.
- Вы шатались, - прошипел Владлен Азаэрович, которому в полусклоненной позе было не слишком удобно стоять, - я протянул руку, чтобы удержать вас от падения.
Молча выпустила захваченное, юбку одернула и вообще сделала вид, что меня тут не существовало. Хотя нет, один вопрос у меня имелся, насущный, так сказать:
- А метла моя где?!
Поганка высунулась из-за Райсы, а затем с самым невинным видом попрыгала до меня. Встала рядом, подумала и ловким маневром взяла и спряталась за стоявшего рядом уже ровно Владлена Азаэровича. И мне так обидно стало! Ну, мало того, что все вокруг уже не просто шатается, а хоровод водить умудряется, так еще и метла - предательница!
- Н-н-на дрова пущу! - пообещала я.
Декан чертового факультета повернулся и на метлу посмотрел и вдруг протянул к ней ладонь. Вспышка - и метла моя стала черная. Вот вся черная и глянцевая такая.
- Ой, это что? - возмутилась я.
- Заклинание антигорения, - спокойно ответил Владлен Азаэрович. - Ты где напилась, Григорьева?
А метла, главное, такая покрутилась, чтобы, значит, я ее со всех сторон рассмотрела, и раз - прильнула к боевому черту, ну прям как ласковая кошка! И это моя метла! И так обидно стало.
- Сама дойду! - махнула я рукой, отчего чуть не свалилась.
Но Владлен Азаэрович поддержал, а больше, почему-то, вокруг уже никого не было. И где все? А, точно, обед же.
- Что ты пила? - повторил уже как-то угрожающе зломордушечка.
Подняла странные рассредоточенные глаза на него: точняк - зломордушечка! Такая злая и такая мордушечка! Такой...
- А у вас глаза зеленеют, - заинтересованно заметила я, вглядываясь в явление.
- Правда? - боевой недочерт сделал шаг и оказался вдруг вплотную ко мне. - И каков оттенок?
Отчего-то шумно задышав, я ответила с придыханием:
- Изумрудный.
Раздался странный шоркающий звук. Повернувшись, увидела, что мимо нас торопливо двигаются два друида с белыми волосами и бородами и в белых длинных мантиях. Друиды нас не видели. В упор. Нет, можно было бы конечно сказать, что виной тому два зрячих глаза на двоих, так как вторые из общепринятой пары гляделок были скрыты под синяками, но, все же, факт - наше присутствие игнорили! И тут я понимаю, что эти друиды мне знакомы... и, кажется, я тогда была тоже под чаем, только малиновым!
- А сейчас какой оттенок? - как-то проникновенно прошептал Владлен Азаэрович.
- Синий-пресиний, с фиолетовыми прожилками, - отозвалась я, оценив оттенок друидских побоев.
Кто-то совсем близко дышать перестал, а потом как зарычит вдруг неожиданно колоритным басом:
- Григорьева!
- Да, Владлен Азаэрович, - отозвалась я, глядя вслед друидам.
- Аквариум мой где? - вновь пробасил, как мне тогда показалось, декан чертового факультета.
Я задумалась.
- Какой аквариум? - нормальным голосом переспросил Владлен Азаэрович.
- Напилась, - тяжело вздохнув, решила я.
И, покорившись судьбе, прильнула к недочерту, совсем как метла недавно, и устало сказала:
- Так - или метлу верните, или несите меня домой сами. Я, кажись, не дойду.
Владлен Азаэрович даже не подумал отдавать метлу: молча подхватил меня на руки и понес куда-то. А позади раздалось басовитое:
- Э, стоять! Аквариум мой где, ведьма? Григорьева, да стой же ты! Я же твой дар! Меня же подарили! А не след подарками-то разбрасываться, ведьма! Э... ну стой! Ну стоять, захухря...в смысле, дева красная... Да стой же ты... Ы-ы, на кого ты меня покинула, горемычного... На кого оставила...
Я воплей не выдержала и попросила:
- А дайте ему тоже.
- Что дать? - поинтересовался декан чертового факультета.
- Ну, заклинание какое... антипригорательное.
- Антипригорательное? - переспросил Владлен Азаэрович.
Я попыталась было ответить, зевнула и, обвив шею декана руками, мирно засопела ему в плечо. И хорошо так было. И укачательно. И усыпательно. И спокойно.
И как-то потом меня куда-то на мягкое положили и обувку с меня сняли, и одеялом нежным таким прикрыли и...
Это был поцелуй. Это точно был поцелуй, и мужские губы осторожно накрывают мои собственные, на миг замирают, словно боясь вырвать из объятия снов, затем с тихим вздохом касаются сильнее, захватывая, пленяя, вырывая тихий ответный стон. Но стоило мне застонать, как все прекратилось в то же мгновение.
Разочарованно вздохнув, я повернулась на бок, подставив ладошку под щеку, и прошептала укоризненно:
- Владлен Азаэрович, а вы меня поцеловали...
- Нет, Григорьева, тебе приснилось, - зло отрезал он.
- Поцеловали, - я зевнула, - и мне даже понравилось, как это ни ужасно.
Потом мне показалось, что вокруг вдруг стало очень тихо, как перед грозой.
- Что в этом ужасного? - прозвучал холодный голос Владлена Азаэровича.
- Все, - я снова зевнула. - Вы же этот, который самый паршивый тип мужчин.
И мне бы провалиться обратно в сон, но кто-то взбешенно спросил:
- Это какой?
Недовольно засопев, пояснила:
- Который невоспитуемый. Совсем. Вообще. Никак не воспитуемый. Полностью невоспитуемый. И даже частично невоспитуемый. Абсолютно невоспи...
- Хватит.
Согласно кивнув, я попыталась снова заснуть.
Не дали!
- Слушай, Григорьева, а ты ко мне на семейные разборки тоже после чаю от домовых заявилась?
Сонно нахмурившись, я переспросила:
- А как вы про чай поняли?
- У тебя на губах вкус смородины, - прошипел декан чертового факультета.
- А-а-а-а, - разочарованно протянула я, - так это вы алкоголь вынюхивали, а я думала - поцелуй... Обидно... Ну и ладно, буду страдать от неразделенных чувств на пару с Марой Ядовитовной, и пусть вам будет стыдно.
И я почти провалилась в сон, но тут рядом скрипнула кровать, принимая еще одно совершенно лишнее здесь тело, а после прямо возле моего уха раздался шепот:
- А у нас есть чувства?
Молча развернулась, пододвинулась к телу, обняла и ногу закинула - так, для надежности - потом уткнулась носом в окаменевшее вдруг плечо, зевнула и призналась:
- Какие чувства - вы вообще не в моем вкусе.
Поерзала, устраиваясь удобнее, и добавила:
- А давайте вместе спать? Удобненько же.
Потом я спала. И такое ощущение, что меня касался ветер. Именно он ласково отвел растрепавшиеся пряди волос с лица и покрывал легкими поцелуями мое лицо, а еще обнимал - крепко и, в то же время, так бережно. И все бы ничего, но ветер вдруг спросил:
- Стасенька, сваришь мне приворотное зелье?