4. Коммунизм
Вообще-то Лёхе в эту сессию везло. Перед научным коммунизмом он упал с забора на заводе Красная Бавария. После изгнания с четвертого курса на Баварии электриком какого-то там разряда трудился Сорокин. В те давние времена ограда этого пивзавода обладала одной коварной особенностью. Изнутри она была высотой метра полтора или чуть повыше, а снаружи – около трёх. Не рискнув после краткого рабочего визита к Сорокину выходить через проходную, Лёха решил махнуть через забор, позабыв при этом о перепаде высот. Сорокин вызвал подмогу.
В общем и целом, до общаги Лёху кое-как дотащили, накормили, напоили принесённым пивом и положили спать на раскладушку. Утром он не смог наступить на правую ногу. Щиколотка посинела и распухла.
Это вам не лезгинка, а твист.
Страдать Лёха пожелал на Косой линии, поскольку оттуда до факультета было значительно ближе, чем от общежития.
Рейсовый автобус появлялся на Косой раза три-четыре в сутки. Один раз в 7 час. 50 мин. – остальные Бог весть, когда. На 7 час. 50 мин. Лёха, естественно, опоздал. Мы проснулись и выползли на улицу около десяти утра. Ходить Лёха не мог, поэтому стоял на углу Косой и Кожевенной, вцепившись руками в водосточную трубу и поджав ногу, как аист на болоте. Две остановки, а не дойти. Пытливый прохожий мог прочесть в его взгляде, всё, что Лёха в тот момент думал по поводу научного коммунизма.
В это время к продуктовому магазину подъехал автофургон с хлебом. Поскольку жители Косой линии друг друга неплохо знали, я понял, что дело в шляпе. В том магазине продавщицы в переходный к полному коммунизму период развития нашего общества отпускали коренному населению продукты питания в кредит. Всё, кроме вина и водки. Квартирная хозяйка и нас выручала, записывая на себя макароны и сахар, кассирша вела для этого специальный гроссбух, первые записи в котором датировались серединой шестидесятых годов. Поэтому Лёха с шиком, и, что особо необходимо отметить, задарма, подкатил к факультету на машине с белой надписью «Хлеб – Хлеб – Хлеб» по всему кузову.
Я в кабину не поместился, дошкандылял пешком и облегчённо вздохнул, поскольку Лёха пристроился на подоконнике и начал форсированно готовиться к встрече с поджидавшим его призраком. Я и сам схватился за подвернувшийся под руки учебник, успев, напоследок, припасть к трём источникам – трём составным частям марксизма.
Фиг-Вам-Всем.
Клиент захотел освежиться. Ту картину Пчелин до сих пор с удовольствием вспоминает. Он по-первости решил, что мы оба в дупель пьяные, так нас шатало по дороге в туалет и обратно.
И что бы вы думали? Пока я в поте лица отрабатывал свою законную четвёрку, Лёха легко получил пять баллов и, бросив меня на произвол судьбы, с чувством перевыполненного долга резво ускакал на одной ноге в Гавань.
John Silver, sir.
И доскакал, ведь, гад. Делай после этого добро людям.
5. Ваших нет
Через некоторое время после того, как мы пришли сдавать самое, что ни наесть государственное из всех других государственных прав , выяснилось, что тех, которые с фингалами, вызывает к себе заместитель декана по работе со студентами. Гремяка решил, что четыре битых фейса в одной группе – тревожный симптом. Как он этот подсчёт осуществил, остаётся только догадываться. На этаже в тот день доцента никто из нас не видел.
Чашу его терпения переполнил Лукич, который тоже явился на экзамен с фонарём под глазом. Дня два тому, он решил попить пива в ларьке на 14-й линии. Народу было немного, человек пять, поэтому Лукич пристроился в конец очереди и задумался о вечном. Неожиданно перед ним нарисовался какой-то шкет в сопровождении великовозрастного амбала. Шкет подскочил к Лукичу, ткнул в него пальцем и сказал:
- Он!
Амбал подошёл и молча съездил Лукичу по сусалам. Даже не охнув, тот улетел в кусты. Не проронив больше ни слова, неразговорчивая парочка удалилась.
Сходил за пивом.
Гремяка по одному запускал нас к себе и чинил допрос с пристрастием. Он опасался массовой драки, а, точнее, её последствий. Воспоминания о том, как на танцполе Мастер на паях с Женькой Смирновым отмахали журналистов, и какой вселенский скандал после этого разразился, жили в памяти наших преподавателей со времён первого курса.
Их не перешиб даже Зеленков, схлопотавший в городском суде высшую меру социальной защиты. Когда в начале 2007 г. у меня гостил Крувой, в аккурат на его день рождения Каневский показал по НТВ всё (или почти всё), что тогда натворили Зеленков и Балановский. Мы позвонили Моисею и Лёхе, так что те тоже посмотрели, а я лишний раз перекрестился, что в своё время отказал Зеленкову и не продал понравившийся ему браслет белого металла с литерами ААА для наручных часов, хотя он и упрашивал, соблазняя мою неискушенную душу большими, и, как потом выяснилось, кровавыми деньгами.