Наступил критический период для связей России с Западом. Западных союзников Россия покинула сама, теперь Центральная Европа грозила загнать ее в Приуралье. Несмотря на всю риторику, большевиков все же не покинул реализм: они неизбежно пришли к выводу, что ожидания мировой революции несколько завышены. Оставалось выбирать между выжиданием мировой революции из резко усеченного северо-восточного угла Европы и попыткой защитить основной массив российской территории. 21 января 1918 г. Ленин и десять его соратников проголосовали за подписание мира, а сорок восемь членов Центрального комитета РКП(б) — за возобновление военного сопротивления немцам, Брест-Литовский мир был для них абсолютно неприемлем. На поверхность всплыла удивительная формулировка Троцкого: «Ни мира, ни войны». С нею комиссар иностранных дел и прибыл к месту ведения переговоров с центральными державами.
Здесь тоже назревали драматические события.
Ленин полагал, что в его руках единственный, но решающий фактор: готовность наиболее передовой — германской социал-демократии взять власть в свои руки и изменить этот старый мир. 20 января 1918 г., сразу же после возвращения Троцкого из Бреста, Ленин пишет: «Нет сомнения, что социалистическая революция в Европе должна наступить и наступит. Все наши надежды на окончательную победу социализма основаны на этой уверенности и на этом научном предвидении. Наша пропагандистская деятельность вообще и организация братания в особенности должны быть усилены и развиты».
Заключая сепаратный мир, социалистическая Россия помогает осуществиться назревшим революциям, вдохновленным диктатурой пролетариата в России. Наша социалистическая республика станет моделью для других народов. Но эта республика не может окрепнуть, не получив нескольких месяцев мира, необходимого для того, чтобы осуществить в стране коренные преобразования. И Ленин знал, что Россия не способна вести революционную войну. Крестьянская беднота не желала воевать, военная машина развалилась, заканчивались запасы боеприпасов и продовольствия, не хватало лошадей для перевозки пушек и снарядов. Артиллерия была, по словам Ленина, в состоянии «безнадежного хаоса». Россия не могла защитить свою береговую линию от Ревеля до Риги — там не было укреплений против германских войск. «Мы расторгли тайные договоры, предложили всем народам справедливый мир, оттягивали всячески и несколько раз мирные переговоры, чтобы дать время присоединиться другим народам… Заключая сепаратный мир, мы в наибольшей, возможной для данного момента, степени освобождаемся от обеих враждующих империалистических групп, используя их вражду и войну, — затрудняющую им сделки против нас, — используем, получая известный период развязанных рук для продолжения и закрепления социалистической революции. Реорганизация России на основе диктатуры пролетариата, на основе национализации банков и крупной промышленности, при натуральном продуктообмене города с деревенскими потребительскими обществами мелких крестьян, экономически вполне возможна, при условии обеспечения нескольких месяцев мирной работы. А такая реорганизация сделает социализм непобедимым и в России и во всем мире, создавая вместе с тем прочную экономическую базу для могучей рабоче-крестьянской Красной армии»[43].
43