Перед зданием стоял человек и махал им рукой:
— Hola! — позвал он.
Гид помахал в ответ:
— Hola![14]
Он быстро и бегло произнес несколько фраз по-испански, затем повернулся к группе и объяснил по-английски, что им придется подниматься на холм. Он с некоторым беспокойством посмотрел на женщину с ходунками.
— С вами все в порядке, миссис Малдур? Как вы думаете, вы сможете это сделать?
Женщина просто излучала позитив.
— Конечно! Веди!
Им удалось добраться до самого верха. Никто не упал, хотя почти все кряхтели и пыхтели к тому времени, когда они пришли туда.
Мужчина — «доктор» — пожимал каждому руку, когда он или она подходили, и приветствовал всех неизменно дружелюбным «Buenos tardes!»[15] На ломаном, но понятном английском языке он повторил обещания, запреты, правила и положения, впервые изложенные гидом в начале поездки.
— Меня зовут доктор Хосе Ремедио де ла Мадрид, — закончил он. — И с благодатью и силой Божьей я положу конец вашей боли и удалю зло из ваших тел.
В конце заученной речи он вручил каждому из них небольшой буклет под названием «История психической хирургии.»
— Пойдемте, — сказал он, подзывая их, и повел в здание.
Внутри глинобитный бункер представлял собой одну комнату. Без окон, он освещался открытым потолочным люком, обрамленным сухими пальмовыми листьями. На низкой полке у дальней стены в порядке возрастания размеров были расставлены оловянные чаши и разложены потускневшие хирургические инструменты. Вдоль стены, примыкающей к двери, тянулся ряд проволочных клеток для животных и сухих стеклянных аквариумов, наполненных песком. В центре комнаты стоял сверкающий современный стальной больничный стол.
Как только глаза привыкли к темноте, Грегори указал на аквариум:
— Что это? — спросил он.
Гид заговорил по-испански, и доктор ответил ему так же.
— Идемте, — сказал доктор по-английски.
Они последовали за ним мимо первых явно пустых трех аквариумов и остановились перед четвертым. Внутри огромного стеклянного ящика скользила странная змея с густой гривой жестких каштановых волос, безумная круглая мантия обрамляла зеленую голову рептилии. Змея подползла по грязи к краю стекла и высунула ярко-красный раздвоенный язык. Внезапно из ее открытого рта вырвался пронзительный крик, и все, как один, отскочили назад.
— Что это, черт возьми? — наконец спросил Грегори.
Доктор ответил по-испански, гид перевел.
— Его вытащили у маленького мальчика с лейкемией, — сказал он. — Змея истощала мальчика, питаясь его жизненной силой.
Несмотря на серьезную обстановку и атмосферу почти благоговейного молчания, воцарившегося среди его попутчиков, Грегори громко рассмеялся:
— Вы думаете я поверю, что в теле какого-то ребенка жило что-то настолько большое? Какая-то чушь.
— Он не всегда был таким большим, — сказал гид. — Сначала он был маленьким. Доктор держал его и кормил, и он рос.
— Зачем ему понадобилось держать что-то подобное?
Гид пожал плечами:
— Не знаю, и он не скажет.
— И все-таки это чушь.
Гид слегка улыбнулся:
— Не имеет значения, верите ли вы, мистер Бергер. Это правда.
Следующий аквариум содержал клубок длинных тонких червей-альбиносов без какого-либо видимого начала или конца.
— Рак, — объяснил гид.
Они шли вдоль стены, заглядывая в каждый аквариум и в каждую клетку, и видели нечто похожее на комок волнообразного белого желе, маленькую темную уродливую обезьянку, которая что-то бормотала себе под нос на каком-то непонятном языке, и стайку прыгающих худосочных пауков. Доктор остановился перед последней, самой большой клеткой, накрытой плотной мешковиной.
— Что там внутри? — спросил Грегори.
Доктор сам ответил на этот вопрос.
— Смерть.
Резкий вздох прошел по группе. Они смотрели на прямоугольную клетку, очерченную коричневым материалом, тщетно прислушиваясь к какому-то звуку. Грегори шагнул вперед, но доктор преградил ему путь.
— Нет, — твердо сказал он.
Несмотря на настойчивую требование Грегори и вялые просьбы некоторых людей посмелее, доктор не снял чехол.
— Оно должно оставаться скрытым, — сказал он.